Всё было совсем не так

Кицунэ Миято

— Похоже, у меня нет выбора и придётся это использовать, — Тоби сложил печать и призвал толстый кувшин и бутылку, оба сосуда были с кучей печатей. Не успели мы ничего сделать или как-то помешать, как статуя открыла рот и засосала туда эти сосуды.

— Что там было? — спросил меня Какаши.

— Там была запечатана чакра Курамы и чакра Гьюки, — мрачно ответил я.

— Но как? — удивлённо переспросил Гай.

—

Когда-то среди шиноби Облака были два брата Кинкаку и Гинкаку, — прогудел Гьюки. — До того, как Коноха завладела девятихвостым, они сражались с ним, пытаясь заполучить биджуу для Облака. Во время боя девятихвостый проглотил их, но они буянили у него в животе целых две недели и каким-то образом смогли поглотить часть его чакры, после этого лис выплюнул их. Думаю, что в одном из этих сосудов таким образом была запечатана чакра Курамы. А мою чакру можно было раздобыть каким-нибудь похожим образом. Вон, у меня одного рога нет, тоже его запечатали, иначе бы вернулся ко мне в итоге, ведь моё тело состоит из чакры…

Нашу беседу прервал рёв резко взбесившейся статуи, у которой открылись на голове все девять глаз. Образ прямо из моих детских ночных кошмаров…

Да и Тоби добавил свои десять рё:

— Смотрите внимательно, это возвращение Десятихвостого и начало конца!

— Он блефует? — спросил у Гьюки Какаши. — Ведь на собрании Каге он сказал, что ему нужны Наруто, и Би, и их биджуу.

Курама поменялся со мной и сказал:

— Нет, он не блефует. Для возрождения Десятихвостого достаточно даже части нашей чакры, правда, ещё неизвестно, какую форму примет Десятихвостый в таком случае.

— Тогда нам следует поспешить, пока Десятихвостый не сформировался полностью, — кивнул мой бывший сенсей.

— Какаши, ты слишком самоуверен, — громко сказал Тоби. — Ты человек, жизнь которого полна разочарований…

— Да кто ты такой и как смеешь говорить такое Какаши? — вступился в перепалку Гай.

— Не вижу смысла говорить об этом, — явственно фыркнул антагонист.

— Какаши, как ты и сказал, сейчас самое время для нападения, — сказал Курама. — Если Десятихвостый возродится, то, по предсказанию Рикудо Сэннина, наступит конец света.

А это прикольно, наблюдать за ним из внутреннего мира. Я словно находился в иллюзии Саске, когда смотришь на событие, вроде бы даже участвуешь в нём, но понимаешь, что находишься где-то в комнате и как бы ничего изменить не можешь…

— Он настолько силён? — напряжённо спросил Какаши.

— Он является совокупностью чакр всех биджуу. В общем, он силён, как все хвостатые, вместе взятые. Честно говоря, не думаю, что даже я смог бы его победить. Но, поскольку там только часть нашей с Гьюки чакры, а мы самые сильные из всех, может, мы и справимся, — закончил Курама.

—

Вы все ошибаетесь! — выкрикнул Тоби. — Для меня необязательно возрождать Десятихвостого в полной форме. Моя цель — это совершенное гендзюцу, бесконечное цукиёми! Я погружу всех людей на планете в одну и ту же иллюзию, единый мир, который не принадлежит никому! Совершенный мир, где нет войн и страданий. Одно единое сознание на всех. Там, где не будет личностей, и где всё будет хорошо. Миру больше не нужны мечты, будущее или герои. Когда Десятихвостый даже не в полной форме возродится, бесконечное Цукиёми будет активировано. Реальности придёт конец, и останется только одна бесконечная мечта!

В такой момент мне показалось, что этот Тоби тоже проживает множество жизней, потому что в его голосе мне послышалось отчаяние, словно он сам себя хотел в этом убедить, но безбожно фальшивил. Хотя, кто знает, я уже понял, что в нашем безумном мире возможно всё.

Я поменялся обратно с Курамой, чтобы ответить:

— Людям нравится наблюдать за героями. И людям нравится мечтать. Без своих желаний, стремлений и мечт люди мертвы внутри, придурок! Я собираюсь осуществить свою мечту и поэтому ни за что не отступлю!

Мои слова были подтверждены моими товарищами. Би не преминул вставить о том, что мечтает о бабе с большими сиськами, чем, кажется, оскорбил Тоби с его идеалами и стремлениями.

— Индивидуальность мешает вам узреть Истину! — обличительно ткнул он пальцем в нас. — Я Никто, и поэтому мои слова — это Истина!

Я наелся его фальшивыми словами до отвала, поэтому, резко прейдя в режим Золотого Покрова, атаковал статую, которой явно было хреновенько, иначе он бы не ревел бы так и не бесновался, словно носорог во время брачного периода. К тому же из тела Гедо Мазо начало что-то лезть, глаза прослезились кровью, рот порвался от криков, короче, громкий ужас. С земли стали подниматься огромные валуны, которые так и замерли в воздухе, создавая какую-то сюрреалистичную картину происходящего. «Застывший ужас», я бы её назвал…

Но ударить расенганом в этот оживший кошмар мне не дал Тоби, остановив меня своим… даже не знаю, как и назвать эту хрень. С такой же штукой Саске показывал мне в иллюзиях «легендарного Мадару» и называл это «боевым веером», типа тем самым, откуда и пошло «Учиха», которое означает «веер для розжига огня». Ну, в общем, пусть будет веер. Длинная цепь позволяла ему метать и возвращать обратно плоский, напоминающий грушу и какой-то музыкальный инструмент веер. Очень крепкий, точно, какой-нибудь артефактный типа полуразумной Кусанаги Саске и прочих штук, что остались ещё со времён Рикудо.

Я сделал себе в помощь трёх клонов, с одним решил напасть, а второй должен был наблюдать за полем боя, появившаяся связь глаз могла быть весьма полезна в этом случае.

— Наруто, атакуй тогда, когда он попытается захватить тебя в своё Камуи! — крикнул Какаши. — Тогда он становится уязвим, обычные удары проходят сквозь него.

Мы атаковали: я, клон, Гай и Какаши, которого Гьюки запустил, как снаряд. Бегали по валунам в воздухе, пытаясь хотя бы ранить эту неуловимую сволочь.