Всё было совсем не так
Шрифт:
Я тут же вспомнил, что шаринган потребляет огромное количество чакры, и решил, что у него просто её не хватает для поддержания своего додзюцу долго, всё-таки нам ещё только по семь лет.
— В глаза словно песка насыпали, — с обидой в голосе тихо пробормотал он про себя, но я услышал, правда, вида не показал, не желая расстраивать друга. Вместо этого сказал, рассматривая его символ Конохи:
—
Саске посмотрел на меня уже простыми, своими обычными чёрными глазами.
— Бака, я с четырёх лет тренируюсь почти каждый день, а ты только недавно начал и уже хочешь меня превзойти? Если будешь усердно заниматься, то однажды и сам так сможешь.
— Ха! Тогда я тебя точно переплюну! — я добавил хвастливых ноток и стал собирать сюрикены, отвлекая Саске от его шарингана. Иначе замордует себя, я его знаю, такой же фанат тренировок и чтобы-стать-сильнее-и-отомстить-Итачи. С него станется пробудить шаринган и пойти мстить.
Саске некоторое время смотрел на меня, а потом взял кунай.
— Слушай, Наруто, для того, чтобы всегда попадать в цель, есть один секрет.
— Что? Какая-то крутая техника!? — оживился я, радуясь, что Учиха отвлёкся от своего шарингана.
— Ещё какая! Такая крутая, что для неё даже печати не нужны, только сила воли. Смотри внимательно.
Он встал напротив мишени.
— Чтобы попасть, нужно почувствовать, как тебя и твою цель соединяет тонкая невидимая нить. Её нельзя заметить, но она есть. И когда делаешь бросок, то просто не можешь промазать, потому что кунай скользит по нити и не может с неё соскочить. Здесь даже целиться не надо, так как оружие — это часть твоей руки. Ты ведь, когда показываешь куда-нибудь пальцем, не целишься, а просто показываешь, и тут всё точно так же, — он демонстративно, не глядя, метнул кунай, и тот оказался в центре мишени.
— Я понял! Ну держись, Саске, я тебя превзойду! — воскликнул я радостно.
В последнее время я стал метать оружие намного лучше, но так как у Саске всё не получалось, конечно же, немного хитрил, не показывая своего умения и демонстрируя неуклюжесть. К тому же, в сказанных моим другом словах был смысл, удивительно, что семилетний ребёнок до такого додумался сам. Увидев мои приготовления из нескольких кунаев, он отошёл в сторонку и даже спрятался за брёвнышко, украдкой потирая глаза.
— Смотри, Саске! —
Они попали точно в яблочко. Лицо Учиха утратило свою невозмутимость, даже рот чуть приоткрылся, я еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Последний бросок я сделал в ту мишень, которую поразил Саске, и выбил его кунай, заняв центр. Он даже глаза протёр и громко сказал на каком-то странном языке:
— O-fi-get!
Часть 1. Глава 3. Тренировки, тренировки, тренировки!
На следующий день я продемонстрировал на практическом занятии в Академии навыки метания кунаев и сюрикенов. Одноклассники чуток охренели. Привыкли уже к тому, что я неудачник, расслабили булки. Не хотел ничего говорить, а быть типа как Учиха, гордым и неприступным, но горло сдавило, и я во всеуслышание заявил, что собираюсь стать Хокаге.
Да, блин, уже тридцать восьмую жизнь собираюсь! Задолбало! Собираюсь, собираюсь, да всё не высобираюсь! Как же меня бесит эта предопределённость, только я обрадовался, что всё меняется, как — на тебе! — напомнили. Мой друг на мою реплику никак не отреагировал, как будто ничего другого от меня не ожидал, и мне стало полегче.
Надо мной все начали смеяться, кроме Саске, которого, казалось, одноклассники лишь раздражали, и Хинаты, потому что она никогда надо мной не смеялась. Но остальные просто ржали, особенно старался Инузука Киба, терпеть его не могу, ничем меня не лучше, такой же обалдуй, вообще-то, а вечно меня цепляет.
— Наш дурачок научился метать кунаи и сразу возомнил себя Хокаге? — под смех одноклассников стал дразнить меня Инузука.
Я хотел ему врезать, но, как назло, споткнулся о собственную ногу. Смех стал ещё громче, мне было стыдно из-за Саске, вдруг он подумает, что связался с каким-то неудачником. Но и споткнулся я неспроста, опять эти «кукловоды» постарались. Видимо, остаётся мне, как и во всех других жизнях, быть посмешищем в классе. Я поднялся и сам засмеялся, как я обычно делаю. Но уж будь уверен, Инузука, на экзамене чунина я тебя не пощажу, уделаю так, что тебя родной Акамару не узнает.
Учиха куда-то ушёл после учёбы, а я побродил по деревне. Гневные взгляды, шепотки в спину, пара камней, брошенных несколькими женщинами, нет, ничего не изменилось. Люди, которым я докажу, что достоин лучшего отношения, пусть им всем будет стыдно в тридцать восьмой раз!
Вспомнив про Инузуку и его насмешки, я прокрался до его дома и написал на стене напротив окна его комнаты: «Инузука Киба — долбоёб». Коротко, ёмко и всем всё понятно. Когда изучу пару техник, можно будет поприкалываться над этим придурком более основательно, а пока только простые методы «мсти».