Все, чего ты желаешь
Шрифт:
Хейвен давно не видела Йейна таким взволнованным.
— Странно, что он ее не тронул. Когда Падма была президентом Общества, она хранила секретные файлы членов Общества «Уроборос». В ее руках был компромат на каждого. Если Падма до сих пор имеет доступ к этой информации, она может отправить половину ватаги за решетку.
— Но Падма не захочет губить Общество «Уроборос», — возразила Хейвен. — Вчера я ее видела. Она умоляла Адама взять ее обратно.
— Отлично! — воскликнул Йейн. — Если Падма удостоверилась, что ты с Адамом, то она наверняка рассталась с надеждой
«Тут все же есть смысл», — подумала Хейвен, повернувшись к окну. С неба падали крупные хлопья снега. Грамерси-Парк превратился в белую пустошь. Тем не менее кто-то бродил по дорожкам в полном одиночестве.
— Дай мне одну неделю, — попросил Йейн. — Держи Адама на расстоянии, пока я попытаюсь договориться с Падмой. А если у меня ничего не выйдет, ты всегда можешь вернуться к первоначальному плану Хор.
— А Бью? — произнесла Хейвен.
— Розыском занимаются Миа и полиция. Ты можешь вдыхать дым Фебы сколько пожелаешь. Но будь осторожна с Адамом.
— Без проблем, — заверила его Хейвен. — Но что нам делать с планом Фебы?
— Я пообщаюсь с ней завтра. С какой стати ей возражать? Если Обществу «Уроборос» придет конец, то интернат закроют. Дети, которых собрал Адам, возвратятся к себе домой. А у нас будет время, чтобы продумать, как избавиться от Адама навсегда.
— Ты все учел, — пробормотала Хейвен.
— Есть одна маленькая загвоздка, — сказал Йейн.
— О, нет, — вздохнула она.
— Ничего страшного. Я ненадолго исчезну. Адам, конечно, приставил к Падме людей, которые за ней следят. Если они меня обнаружат, не хочу, чтобы они изъяли мобильник с твоим номером.
— Значит, я даже не смогу с тобой поговорить? — простонала Хейвен.
— Не бойся, — успокоил ее Йейн. — Я найду другой способ для связи.
Она почувствовала, как Йейн расстегивает и снимает с нее пальто. Из кармана выпал на ковер блокнот для рисования, а следом за ним — верхняя одежда.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Алекс Харбридж явилась ровно в девять с двумя пластиковыми стаканами кофе и пакетом круассанов. В джинсах и черной водолазке, с фирменной медно-рыжей гривой, стянутой простой заколкой, она напоминала самую обычную нью-йоркскую девушку. Но Хейвен знала, что многие из модельеров удушили бы друг друга за встречу с Алекс, поэтому постаралась подготовиться как следует. Йейн покинул номер на рассвете, а потом Хейвен рисовала платья, пока не заполнила весь блокнот целиком. В семь утра она вбежала в ближайшую химчистку и стала умолять сотрудницу одолжить ей портновский сантиметр. В семь пятнадцать та согласилась, что обошлось Хейвен в последние двадцать долларов.
— Они роскошные, — вздыхала Алекс, проглядывая эскизы. — Не представляю, как они у тебя получаются. (Они незаметно перешли на «ты».) — Я много чего умею, но одеваться — увы, нет.
— Хочешь, я тебе посоветую? — немного нервничая, спросила Хейвен.
— Конечно! Сама я точно не выберу!
— Как насчет чего-нибудь в этом роде? — Хейвен открыла предпоследнюю
— А я не буду выглядеть, как гигантский жук?
Хейвен рассмеялась.
— Я рассчитывала сделать тебя похожей на бабочку.
— И ты вправду думаешь, что мне пойдет такой цвет?
— С твоими волосами ты будешь ослепительна, — заверила актрису Хейвен.
— А как быть с моим здоровенным задом? Он может казаться поменьше?
Алекс начала вызывать у Хейвен симпатию.
— Нет ничего ужасного в размерах твоей попки. В правильно подобранном платье она станет твоим козырем.
— И, конечно же, самым большим. Пора завязывать с этими штуками, — произнесла Алекс.
Затем она плюхнулась на диван и принялась за второй по счету круассан.
«Интересно, — подумала Хейвен, — чего бы только ни отдал Бью за то, чтобы увидеть Алекс Харбридж с хлебными крошками на водолазке?»
— Если бы ты знала, — продолжала Алекс, — сколько часов приходится маяться в спортзале, чтобы выгнать из себя все, что я съедаю!
— А почему бы тебе не отдохнуть? — поинтересовалась Хейвен. — Ты богата и знаменита с тринадцати лет.
— Ты прямо как моя мамочка. Но скоро у меня будет уйма свободного времени, — прощебетала Алекс. — Поверь мне, я не собираюсь вечно вкалывать. Но именно сейчас мои фотки красуются на обложках половины глянцевых журналов в стране, стоит мне только набрать пять фунтов лишнего веса. Как меня только не обзывали… И «принцессой свинкой», и «самой жирной милашкой Америки». Но мне, вообще-то, наплевать. Я и не такое пережила. Беда только в том, что если я слишком сильно растолстею, мне перестанут предлагать роли. Поэтому сейчас я буду силком таскать себя в спортзал, чтобы продолжать заниматься любимым делом.
— Ты и раньше была актрисой? — вырвалось у Хейвен.
Алекс оказалась настолько милой собеседницей, что у Хейвен чуть не вылетело из головы то, что она — член «ОУ», а значит, очень важная персона, поэтому не может быть невинной овечкой.
— Да, и, между прочим, на протяжении семи жизней. А в Голливуде я второй раз. В Обществе считают, что я вернулась за славой, но они ошибаются. Слава — просто мерзость. Думаешь, я кайфую от того, что за мной всюду бегают возбужденные мужики с фотокамерами? Я мирюсь с этим только потому, что я наконец-то раскрою свой талант!
— А когда ты снималась в Голливуде в прежней реинкарнации, ты была знаменитостью?
Алекс смущенно усмехнулась.
— Возможно.
— Как тебя звали?
— Позже скажу. Надо мной и так смеются. Никто мне не верил, пока я не познакомилась с Адамом. Да, кстати, откуда ты его знаешь? Раньше я тебя в нашем клубе что-то не замечала.
— Мы знакомы целую вечность, — ответила Хейвен, вплотную приблизившись к неприятной правде. — Даже вспомнить не могу, когда именно мы впервые увиделись. А у тебя как все сложилось?