Всё, что нужно для счастья
Шрифт:
– А тебе зачем?
– Любопытно, - врёт, а когда я всем своим видом даю понять, что тогда и от меня правды не жди, бросает бутерброд в ближайшие кусты.
– Ладно. Откровенность за откровенность. Договорились?
– я киваю, а она набирает полные щёки воздуха:
– Не бабник ты, это невооружённым глазом видно. И носишься с нами вовсе не из-за Сони. В Ваське дело, и в том как ты смотришь на неё… Вот я и хочу понять, если любовь у тебя такая, что ты в ночь на бешеной скорости в эту дыру мчишь, зачем тогда по чужим койкам скакал?
– Экстрима захотелось?
– Не смеши! Какой из тебя экстремал?
Другое… Вот пристала-то. Нет чтобы дальше сыр жевать да запивать это дело бабкиными отварами! От них всяко пользы больше, чем от пустой болтовни.
– Слушай, - или не пустая она для неё?
– Я же не просто так интересуюсь. Я тебе дочь оставлю, понимаешь? И если есть хотя бы малюсенькая надежда, что растить ты её будешь вместе с Васей, я хочу чтобы так всё и было. Мне так спокойней будет, ясно? Сестра у меня в быту бесполезная, но Соню точно будет любить. А мне не придётся переживать, что ты найдёшь себе подружку, которая отравит детство моему ребёнку… Ты же телевизор смотришь? Чего только мачехи не творят.
Вот оно как… Удивлённо взираю на собеседницу, а она нервно плечами передёргивает:
– Что? Эгоистично, по-твоему? А по мне так ничего ужасного в моём желании нет. Я ради вашего счастья на пять лет исчезла, так что можно уже и о себе немного побеспокоится. Тем более что времени у меня в обрез, а сам ты не больно-то и шевелишься Васю возвращать. Так что я просто хочу понять, кто ты. Если я права, и до звания гуляки тебе далеко, я даже помочь готова - лишь бы девчонки были с тобой счастливы.
Замолкает. Шаркает пяткой по песку, выводя какую-то каракулю, и губу грызёт. А я не знаю, что и сказать...
– Достало всё, - произношу спустя пару минут раздумий, и понимаю, что это слово подходит сюда идеально. Всё до банального просто. Честности хотела, пусть получает. И глазами хлопать перестаёт, а то я начинаю волноваться, всё ли с ней в порядке.
– Васька?
– И Вася тоже. Ревность её. Скандалы и уходы из дома. Думаешь только бабы от такого устают? Как бы не так… Так часто, как я, ещё ни один человек не оправдывался за поступки, которых даже не совершал. То волос на моей рубашке найдёт, то духами я женскими пахну, то в телефонной книжке у меня одни бабы… А я фотограф, Вер. Каталог для местного магазина нижнего белья снимаю. У меня этих волос по студии разбросано столько, что можно парик собрать.
– А духи?
– Модели душатся, в этом есть что-то странное? Молодые девки, которых прямо на студии красят, укладывают, поливают лаком для волос… Да в такие дни хочешь не хочешь, а всей этой ерундой провоняешься. А Вася всё каких-то любовниц придумывала. Мозг мой чайной ложечкой ковыряла, а когда и этого мало было, убегала к подругам. Поверь, так быстро, как она ни один человек чемоданы не собирает. Васёна в этом деле рекордсмен.
И худая такая, наверное, тоже поэтому. После стольких — то забегов с баулами по знакомым можно фитнес-зал не посещать, один хрен мышцы в тонусе.
– Ещё и заявление на развод подать додумалась, - прохожусь рукой по влажным волосам, вспоминая, какого пика достигло наше безумие, и в поиске поддержки, вновь к её сестре поворачиваюсь.
– Я полтора месяца за ней хвостом
– она головой качает, а я горько усмехаюсь:
– А я стоял. За несколько дней до развода, когда меня накрыло осознанием, как далеко Вася уже зашла. День, два и от семьи нашей ничего не останется… А я и не сделал ничего, понимаешь? Без вины виноватый... Женщину любимую теряю, хотя за все эти годы в другую сторону даже ни разу не посмотрел. А всё равно на коленях. Тогда и решил для себя что в последний раз это. Либо заживём нормально, без таких вот встрясок, либо гори оно всё огнём.
– Выгнала, значит?
– Выгнала. Так что да, Вер, добило меня это, а дальше ты знаешь.
Про Вишенки, будь они неладны. Если б не Васин зоркий глаз, я бы наутро даже не вспомнил, что они на той заднице красовались. Ни подробностей, ни разговоров, что вёл с молоденькой девицей, без энтузиазма щёлкая её в перерывах между опустошением бутылок с водкой. Зато чувство, что скрутило меня, едва я распахнул глаза, до сих пор живо внутри - отвращение. К себе. И к тому, что в тридцать я постиг истину: страшно и больно терять любимую жену, осознавая, что всему виной лишь её воображение. Но в разы больнее и куда ужаснее просрать всё из-за собственной глупости. Ведь только дурак после долгого спора пойдёт и подпишется под каждым навешанным на него обвинением.
– Напился в хлам и рубанул сплеча, чтоб если не Ваське, так самому уже назад не вернуться. Пьяных всех философствовать тянет. Я до того допился, что убедил себя, что так даже правильно. А когда протрезвел, понял, что и муж я говно, и философ из меня дерьмовый. Потому что с ней как на пороховой бочке, а без неё в миллион раз поганей.
На Веру больше не смотрю. Вывалил свои мысли и концентрируюсь на шортах, что валятся из рук прямо на мокрый песок и теперь пестреют влажными пятнами. А женщина молча о чём-то раздумывает… Похоже, и сама не рада, что эту тему подняла.
– Может, ты сдаёшься рано?
– спрашивает спустя пару минут, когда я от нечего делать забрасываю в воду уже десятый камень и буравит тяжёлым взглядом мою спину.
– Жизнь ведь такая штука... Иной раз толкает нас на грабли в поучительных целях.
– Васёне это скажи, - усмехаюсь и теперь отряхиваю ладони.
– Не простит она, Вер. Если б я знал, что сделать, чтобы искупить вину, сделал бы. Только нет ничего, чем бы можно было это загладить. Звезду с неба достать?
Нереально. Разве что собственную жизнь отдать, но мы не герои блокбастера, чтобы мне представилась такая возможность. Из всех опасностей, что подстерегают нас - только Веркины метастазы, но я и тут бесполезен.
– Хрень это всё: разговоры, звёзды. Хоть ты мозоль на языке натри, извиняясь, если человек не готов дать шанс, счастливого будущего не видать.
А Васька точно не готова. Это в её глазах читается. Как и обида, приправленная болью и щедрой щепоткой разочарования.
Вздыхаю, в последний раз глянув на простирающийся перед взором пейзаж, и, развернувшись на пятках, подхожу к Васиной сестре:
– Завтракать пошли, - протягиваю руку и стоит ей коснуться моих пальцев, аккуратно ставлю на ноги.
– Васёна не придёт. Наверняка уже до дома дошла.