Все, что нужно мужчине
Шрифт:
Шуточного упоминания ее профессии оказалось достаточно, чтобы Кейт вспомнила о том, что поступает сейчас вопреки всем своим принципам. Провести вечер со своим пациентом — еще куда ни шло, но позволять себе более интимные отношения — совершенно не в ее стиле. Ей показалось, что она сознательно нарушает некий моральный кодекс. Марк почувствовал возникшую внезапно отчужденность.
— Кейт? — Указательным пальцем он нарисовал крохотный кружочек возле уголка ее рта. В его голосе звучало беспокойство.
Она медленно покачала головой и уперлась руками ему в грудь, отстраняясь от Марка.
— Вы — опасная личность, Марк Харрисон, — сказала
Губы Марка тронула едва заметная улыбка, а в глазах мелькнуло незнакомое выражение.
— Вообще — это не мой стиль, Кейт, — признался он. Затем, увидев на ее лице неподдельное изумление, торопливо продолжил: — О, нет, я не имею в виду поцелуи и прочее, я говорю о манере поведения. Хотя я с тобой согласен, что послать тебе плакат мог бы и я — от себя лично, разумеется. Но я бы сделал это более экстравагантно — ну, скажем, послал бы тебе его с нарочным, переодетым клоуном, или, например, снялся бы для этого плаката совершенно обнаженным. Но, думаю, тогда ты не смогла бы повесить его в своем кабинете в лечебнице, верно? — Он поморщился, понимая, что сморозил гигантскую глупость.
Кейт в замешательстве улыбнулась.
— О чем ты?.. — неуверенно спросила она, но внезапный холодок, пробежавший у нее по спине и подобравшийся прямо к сердцу, подтвердил ее пока смутную догадку. — Я тебя не совсем понимаю, Марк?
Марк вскочил с дивана и, сунув руки в карманы джинсов, принялся расхаживать по комнате. Его загорелая грудь казалась еще темнее на фоне светлой мебели.
— Я хочу сказать, что самим собой я был за ужином и в салоне видеоигр. Но соблазнял тебя здесь вовсе не я, а Тай Винтерс.
Кейт не шелохнулась. То, что она сейчас услышала, ей не понравилось.
— Я хочу, чтобы ты объяснился.
С видом человека, который отвратителен самому себе, глубоко вздохнув, Марк наклонился, поднял майку с ковра, как-то неуклюже натянул ее через голову и стал заправлять в джинсы.
— Я отношусь к мужчинам, которым нелегко дается общение с противоположным полом, потому иногда и начинаю строить из себя киногероя, чтобы скрыть неловкость и обрести уверенность в себе. Изображать племенного жеребца не так уж сложно, а большинство женщин, вероятно, предпочтут этакого сверхсексуального типа вроде Тая обыкновенному парню, как я.
Кейт с полуслова поняла его объяснение и ощутила острое желание ударить Марка, а еще лучше — задушить его. Она не могла поверить, что ему больше нравилось играть роль какого-то безмозглого сексуального идола, наподобие Тая Винтерса, чем оставаться самим собой — милым, простым парнем, который ей понравился. Она подумала, что, возможно, эта склонность к перевоплощению объясняется все еще живущими в нем воспоминаниями о детских годах, когда мальчишки самозабвенно играют в полицейских и грабителей, ковбоев и индейцев, по очереди изображая то тех, то других. И все же ей стало неприятно, что он принял ее за одну из тех женщин, о которых говорил. И Кейт решила немедленно доказать ему, как сильно он заблуждается на ее счет! Она вскинула голову и гордо выпрямилась, более уверенно чувствуя себя с поднятой головой, — сказывалась давняя привычка, еще с тех пор, когда она жила при медицинском центре, в котором проходила практику, и когда уверенность в себе была ей необходима как воздух.
— Я и не подозревала, что являюсь настолько сложным объектом для ухаживания, что тебе придется притворяться, если захочешь меня поцеловать, — холодно заявила она. — Скажи, ты, наверное, воображал себе, будто я — Талия Лайонс, чтобы легче было играть? — Она упомянула имя последней женщины в длинном списке любовниц Тая Винтерса.
Марк помрачнел. Теперь он наконец понял, что все испортил. По-дурацки испортил.
— Я совсем другое имел в виду, Кейт, и, я думаю, ты это понимаешь.
Никогда еще улыбка ее не была такой ледяной.
— Я думаю, что все предельно ясно. — Она подошла к двери и широко распахнула ее. — До свидания, Марк. И спасибо за замечательный вечер.
Поняв по выражению ее лица и упрямо вздернутому подбородку, что сейчас не время для объяснений, Марк взял свою куртку и направился к выходу. Перед тем как шагнуть за порог, он все же обернулся.
— Это не то, о чем ты подумала, Кейт, — тихо сказал он. — Мы поговорим позже.
Отрицательно покачав головой, она отвернула лицо, чтобы не выдать своего гнева, смятения и разочарования.
— Вряд ли, — ответила она, закрывая за ним дверь.
Оставшись одна, бесцельно прохаживаясь по квартире, Кейт чувствовала огромную опустошенность. Она не понимала, что с ней происходит, не могла ни объяснить, ни описать тех сильнейших ощущений, которые испытывало ее тело, не могла также остановить бешеный поток мыслей, проносившихся у нее в голове. Но она знала точно: ни один мужчина никогда еще не возносил ее так высоко и не бросал так стремительно в самые глубины отчаяния. Ни за что на свете ей не хотелось бы снова пережить этот головокружительный взлет и это страшное падение.
Было уже почти три часа ночи, но Марк и глаз не сомкнул. Не в силах больше оставаться в постели и думать о Кейт, он поднялся в комнату на третьем этаже, сел за компьютер и принялся составлять программу для нового клиента. А потом, когда над крышами домов стал заниматься рассвет, он перешел на террасу первого этажа.
Марк являл собой довольно жалкую картину. Сжимая в пальцах дымящуюся сигарету, он бессмысленно тыкал ею в доверху наполненную окурками пепельницу, стоящую возле его локтя на темно-коричневом пластмассовом столике. Курить он бросил лет пять назад, когда задумал открыть собственное дело. Тогда он пришел к выводу, что ему необходимо сокращать личные расходы, и его привычка выкуривать по три пачки сигарет в день стала одной из первых, от которых ему пришлось отказаться, точно так же, как и от любимого ирландского виски. В последующие годы он закуривал только тогда, когда бывал чем-то сильно расстроен. Вплоть до сегодняшней ночи он выкурил всего полторы пачки, а за последние несколько часов к этому добавилась еще одна.
Марк хотел во что бы то ни стало дать понять Кейт, что именно он собой представляет; возможно, он хотел этого потому, что инстинктивно чувствовал — она не привыкла иметь дело с мужчинами, похожими на него. Вместо этого он показал себя с самой худшей стороны — да вообще это был не он!
Он грустно усмехнулся. Да и что может быть приятного в том, что ты должен доказывать женщине, каков ты на самом деле? Конечно, когда в человеке живут постоянно две разные личности и одна из них явно не вызывает у женщины особого восторга, он должен показать ей, которая из них его настоящая натура.