Все, что остается
Шрифт:
— Я просто сказала, что хотела бы посмотреть на ее водительское удостоверение, — сказала Элен, она казалась озадаченной. — Да. Я попросила показать его.
— Она достала его из сумочки?
— Конечно. Ей пришлось достать его оттуда, чтобы показать мне.
— Затем она передала его вам, — сказала я.
— Угу.
— Оно было обернуто? Пластиковый пакет?
— Нет. Ничего не было, — сказала она. — Она просто протянула мне удостоверение, я посмотрела и вернула обратно.
Последовала
— В чем дело?
— Я пытаюсь установить, касались ли вы руками водительского удостоверения Деборы.
— Конечно. Мне пришлось взять его в руки, чтобы взглянуть.
Элен казалась напуганной.
— Надеюсь, мне не грозят неприятности?
— Нет, что вы, Элен, — успокоила ее я. — Ни малейшего беспокойства.
Глава 15
Задание Эбби состояло в том, чтобы собрать информацию в отношении Барри Араноффа. С утра она отправилась в Роаноки.
На следующий день, вечером, Эбби вернулась буквально за несколько минут до появления Марино, которого я пригласила на обед.
Когда на кухне он обнаружил Эбби, его глаза сузились в щелки, а лицо сделалось красным.
— «Джек Блэк»? — поинтересовалась я.
Я вернулась из комнаты на кухню и увидела Эбби, которая курила, сидя за столом, а Марино стоял у окна. Он постукивал по жалюзи и тупо смотрел на висевшую за стеклом кормушку.
— В это время ты не увидишь никаких птиц, если, конечно, тебя не интересуют летучие мыши, — сказала я.
Он не ответил и не повернулся в мою сторону. Я стала раскладывать салат. Марино сел за стол, лишь когда я начала разливать по бокалам «Кьянти».
— Ты не предупредила, что у тебя гости, — сказал он.
— Если бы я сказала, ты бы не пришел, — ответила я так же прямо.
— Мне Кей тоже ничего не сказала, — проговорила Эбби. — Раз теперь установлено, что все мы рады видеть друг друга, давайте обедать.
Если я и научилась чему-то за время своего неудачного брака с Тони, то лишь тому, что никогда не следует вступать в споры поздно вечером и во время еды. Я прилагала все усилия, чтобы заполнить висевшую тишину светским разговором, дождалась, когда пришла пора подавать кофе, и лишь тогда высказала свои соображения.
— Эбби поживет некоторое время у меня, — сказала я Марино.
— Твое личное дело, — ответил он, протягивая руку за сахаром.
— Это также касается и тебя. Все мы вовлечены в общее дело.
— Может быть, ты объяснишь, во что именно мы вовлечены, доктор. Но сначала, — он посмотрел на Эбби, — мне хотелось бы знать, в каком месте твоей книги будет отражена эта небольшая сцена. Тогда мне не придется читать от начала до конца твою чертову писанину. Я взгляну лишь на нужные страницы.
— Знаешь, Марино, ты действительно
— Хоть задницей, но ты не получишь этого удовольствия.
— Спасибо, теперь мне есть на что надеяться.
Выхватив карандаш из нагрудного хармана, он швырнул его через стол.
— Лучше начинай записывать прямо сейчас. Не хочу, чтобы меня неверно цитировали.
Эбби с яростью взглянула на него.
— Прекратите, — рассерженно сказала я. Они посмотрели на меня.
— Вы ведете себя не лучше всех их, — добавила я.
— Кого? — спросил Марино, лицо его выражало полное непонимание.
— Всех, — сказала я. — Я по горло сыта этой ложью, подозрениями, игрой во власть. Честно говоря, я рассчитывала на большее от своих друзей, считая вас таковыми.
Я отодвинулась от стола.
— Если вы намерены продолжать обливать друг друга грязью, продолжайте. Но с меня довольно.
Не глядя на них, я взяла свой кофе и прошла в гостиную, включила стерео и закрыла глаза. Моим лекарством была музыка. Я слушала Баха. Его Вторая симфония, кантата № 29, началась с середины. Постепенно я стала расслабляться.
После ухода Марка я часто спускалась вниз, когда не могла уснуть, надевала наушники и наслаждалась музыкой Бетховена, Моцарта, Равеля.
Когда минут через пятнадцать Эбби и Марино присоединились ко мне, на их лицах было глуповатое выражение людей, достигших перемирия после ссоры из-за пустяков.
— Ух, мы поговорили, — сказала Эбби, когда я выключила стерео. — Я постаралась объяснить ему, как могла, и — мы начали достигать уровня взаимопонимания.
Я была в восторге, услышав это.
— Можешь рассчитывать на нас двоих, — сказал Марино. — Вот чертовщина, оказывается, Эбби в настоящий момент не репортер!
Это замечание, я бы сказала, слегка покоробило ее, но они были готовы сотрудничать — чудо из чудес!
— К тому времени, когда книга выйдет в свет, с этим делом, видимо, будет покончено. Вот что главное — с ним будет покончено. Оно тянется почти три года, убиты десять подростков. Если прибавить Джилл и Элизабет, получится двенадцать.
Он покачал головой, взгляд сделался сосредоточенным.
— Кем бы ни был тот, кто нанес удар по ребятам, он не уйдет на пенсию, док. Он будет продолжать до тех пор, пока его не поймают. А в расследованиях, подобных этому, кому-то обязательно повезет.
— Возможно, нам уже повезло, — сказала ему Эбби. — Не Аранофф сидел за рулем того «линкольна».
— Ты уверена? — спросил Марино.
— Абсолютно. У Араноффа седые волосы, те немногие, что остались. Рост около пяти футов восьми дюймов, весит, должно быть, около двухсот фунтов.
— Хочешь сказать, ты его видела?