Все, что останется

Калинин Сергей

– Пап, и что нам делать? Ты говоришь, будто мы маленькие. Мы что можем? – Матвей изменил тон, проникаясь позицией отца, но недоверие и желание отвергнуть все же въелись глубоко. – Живем же как-то.

– Как-то живем. – Роберт понял, что разговор гаснет. – Вариантов нет. Я уже начал, и нужно доводить до конца.

– Тогда зачем спрашивал? – Оля усмехнулась. – Ты же все решил. Бери. – В тоне прозвучала нотка безразличия.

– Жаль. Я хотел, чтобы это были наше общее желание и решение.

Роберт ушел в комнату. Встать завтра он решил

пораньше, но точно знал, что уснуть быстро не сможет. Минут через двадцать, когда в комнату вошла Оля, он по-прежнему сидел на кровати, прокручивая все разговоры и события прошедших дней. Нужно было составить план действий, и очень хотелось через неделю начать работать. А в выходные все же нужно куда-то вытащить Матвея. Он хоть и принимает в штыки любые предложения, все же в глубине души любит эти прогулки и выезды. Других развлечений они позволить себе не могли.

– Я лягу в комнате Матвея. Вдруг ему что-то понадобится. – Она взяла ночную сорочку.

Роберт усмехнулся, вдруг подумав, что в очередной раз не удивился и, наверное, даже не расстроился. Стало немного жаль, что пропали и ревность, и волнения, и снова вспомнил попутчицу в поезде.

«Наверное, с ней могло бы быть иначе. Хотя, может, лет через двадцать, и с ней было бы так же. Эту идею я уже не проверю».

Завтра он встанет и продолжит начатое. В этом нет сомнений. И если он умен, если действительно умеет работать и обладает теми качествами, которые ему приписывают, – все обязательно получится. А нет… На ум пришел анекдот, и стало даже смешно. Ну, что ж, не догоню, так согреюсь.

Утро встретило непривычным пением птиц и новыми звуками, которых нет в городе. Очень хотелось спать, но, прежде чем что-то требовать от других, нужно дисциплинировать себя. Уколола мысль, что он оставляет жену с сыном одних, и, может быть, они надеялись, что он побудет с ними и хоть как-то поможет скрасить вечное одиночество. Впрочем, сколько попыток уже было разбито о неприступную стену непонимания, что поверить в то, что его присутствие сделает их жизнь веселее, не получалось. Через полчаса он уже несся по утреннему шоссе, наслаждаясь его пустотой и успокаивающими видами вокруг.

Платон ждал его в новом офисе, одетый во что-то странное, явно с последнего, причем давнего, ремонта дома.

– Откуда прикид? – Роберт удивленно рассматривал приятеля.

– А как мы будем марафет наводить? Денег нет. Надо что-то делать.

– Здесь ты прав. Знаешь, что самое грустное? – Роберт видел заинтересованный вид Платона. – Завтра нужно куда-то вселять Машу, а рабочего места у нее нет.

– Как Машу? – Платон растерялся.

– Я договорился с ней, но есть условие: ты ведешь себя так, словно ничего не было.

– Я могу вообще не приходить. – Было даже непонятно, обиделся он или просто не знает, как себя вести.

– Тебе же не пятнадцать. – Роберт видел, что Платон что-то напряженно прикидывает, и даже догадывался, о чем он думает. – Хочешь дам бесплатный совет?

– Ну?.. – Платон недоверчиво смотрел, словно ждал подвоха.

– Ты ведь хочешь ее вернуть? – Догадаться об этом было несложно.

– Ну!.. – Похоже, лексикон Платона начинал давать сбой.

– Не могу вспомнить дословно, что сказал Остап Кисе Воробьянинову, но смысл в том, что девушки любят молодых, красивых и успешных. Не хочу расстраивать, но сейчас ты не соответствуешь ни единому требованию. С молодостью помочь тебе не сможет никто, а вот стать успешным и красивым – вполне по силам.

– Ну… – Платон слушал внимательно и, по виду, готов был выполнять все рекомендации.

– Ну и давай, становись им. Прекрати просить, не звони и не мелькай перед глазами. Всегда выбрит, отутюженный, пунктуальный. Стань тем мужчиной, который может быть интересным. И работай. Чем больше – тем лучше. Успех – это не везение. Успех – это работа без выходных и без жалости к себе. Остальное я тебе буду говорить по мере продвижения. – Роберту хотелось рассмеяться над незадачливым видом Платона.

– Думаешь, есть шанс?

– Пока мы живы – точно есть. Это цинично, но, когда умрешь, шансов не будет.

– Я, между прочим, еще и не старый. – Платон вздохнул. – Тогда давай начинать.

– Давай. Значит так: через час подъедет группа товарищей. Они помогут нам окультурить помещения. Я взял прицеп, и мы с тобой будем перевозить вещи. Послезавтра нам обещали вывеску. Как тебе план?

– Отлично! Только чем рассчитаемся?

– Я же компаньон. Беру на себя. – Роберт сделал паузу. – Пока. Потом заберу из прибыли.

– Где я, а где прибыль? Ты в курсе, что мне поставлен диагноз – отторжение прибыли?

– Ничего. У меня комплексов нет.

Удивительно, но к вечеру все было сделано. Мебель, доставшаяся Платону еще от отца, сохранилась в хорошем состоянии, и кабинеты выглядели очень даже прилично. Маше они обустроили рабочее место так, чтобы было видно входящих, но в то же время не находилось на проходе. Складывалось ощущение, что продумали они все и сейчас испытывали удовлетворение от проделанной работы.

– Обмоем?.. – Платон обернулся к Роберту, потирая руки.

– Забудь. Вот как ты Маше собираешься понравиться? – Роберт смотрел, явно издеваясь. – Представь, вечер, ты устал, берешь пиво или что там у тебя, садишься рядом и предлагаешь ей рыбки. Вот ты, правда, думаешь, что это может ее зацепить? Да хоть ты шампанское достань, все равно на твоем лице читается только желание выпить. Ухаживать нужно иначе, тонко, с юмором, красиво. И в ресторан нужно пригласить тогда, когда понимаешь, что она не сможет отказаться. А сейчас она откажется, потому что не верит тебе. А чтобы поверила – нужно долго не пить. Видишь, как все связано. Тебе очень хочется, чтобы завтра она увидела твое опухшее лицо? – Теперь тон изменился, но жалеть Платона желания не было никакого. – Нет понятия – начну завтра. Или сейчас, или никогда.