Все, что смог
Шрифт:
— Мельник сказал, что делами займется Кальцев, племянник его. Все равно большей частью бездельничает, а так хоть руководить поучится.
— Смотри, как бы после его руководства, не пришлось нам днями и ночами шишки разгребать.
— Что поделаешь… Люди мы подневольные, мать вашу…
— А что нам делать-то? — спросил Тубольцев, — Как искать?
Златарев сложил пальцы домиком и задумчиво опустил на них подбородок. Все это ему очень не нравилось. И он довольно смутно представлял себе, как они будут искать убийцу Добролюбова на пару с милицией.
Впрочем, авторитетом для отца Марина никогда не была. Так, любимой, но глупенькой куколкой, которую холят и которой хвастаются: смотрите, мол, какая у меня лапочка дочь.
Странно все это было. Очень странно. Именно поэтому им с Тубольцевым придется рыть землю носом и найти, кто убил этого смазливого хлыща — Добролюбова.
— Ну что, поедем в управление милиции, побеседуем со следователем. — сказал он Тубольцеву и поднялся со стула, давая понять, что времени рассиживаться у них нет, а походные вопросы можно обсудить и в пути.
Сергей Тубольцев послушно засуетился, выключая компьютер и убирая остатки обеденного пиршества в тумбочку. В голове его бродила куча ненужных мыслей о том, что трава на дворе зеленая, и не грех бы на дачу или на рыбалку смотаться, пока тепло. Всякая ерунда лезла напролом, лишь бы вытолкнуть одну-единственную подленькую мыслишку. А ведь он знал, кому на руку смерть Добролюбова. Даже если и не на руку, то весьма и весьма полезна для исцеления уязвленного самолюбия. Как там говорится, месть — это блюдо, которое едят холодным.
Углубившись в предательские раздумия, Тубольцев заметно помрачнел, но тут же одернул себя и вновь заставил переключиться на рыбалку.
Глава 6
Аудитория ликовала. Аудитория валялась в осадке. На сцене шел настоящий фарс в несколько действий. Непонятно, кому аплодировать, а кого постараться вышвырнуть за шкирку, словно плешивого кота. А в антракте не грех было и напиться от жизни такой. Где это видано, чтоб следователям, ведущим расследование убийства, помогали сотрудники службы безопасности фирмы, где работал убитый?
Помощь — это, конечно, хорошо. Но в протокол-то не пришьешь эту помощь. И толку от нее будет мало — больше хлопот.
Квасин раздраженно барабанил пальцами по крышке стола, обмозговывая, мягко говоря, неудобный приказ начальства. Но, что поделаешь: работать сегодня, возмущаться завтра, после работы.
Вызвав к себе в кабинет Гришку Клевера, он отдал ему соответствующие указания, не обращая внимания на его недовольную мину. На Руси жить хорошо только тем, у кого два метра над головой земли насыпано. Остальным выживать приходится.
Клевер молча выслушал шефа, хотя глаза его изощрялись в нецензурной брани. Так же молча он вернулся к себе и, сняв трубку, велел дежурному впустить «тех двух придурков, что час назад ломились к нему в кабинет». Затем уселся поудобнее на стуле и уставился голодным взглядом на газетный сверток с пирожками, от которых, должно быть, уже разило арктическим холодом.
Жрать охота…
Гришка не сдержался и поднес сверток к носу. Вкусно пахло жареной капустой. Кто бы на его месте устоял? А эти два вышибалы по вызову, как он окрестил Златарева с Тубольцевым, подождут минуты две. Час ждали — не умерли. А он умрет… слюной захлебнется. Кишки прожжет взбесившимся от безделия желудочным соком.
Проглотив брезгливость, Клевер нажал кнопку электрического чайника, насыпал в чашку ложку чая из картонной пачки и развернул пирожки. Холодные, пахнущие подгорелым маслом, они показались Клеверу манной небесной.
В тот же миг, как он набил рот пирожком, а по подбородку побежала струйка капустного сока, в этот самый проклятый миг дверь распахнулась, и в комнату вплыло небесное создание невообразимой красоты.
Светлые, с рыжиной, волосы ниже плеч, мягкие полные губы, голубые, словно ненастоящие, глаза. Фигурка чуть полноватая, но очень даже… Очень аппетитная. Особенно ноги — длинные, точеные — хоть сейчас на обложку журнала.
Клевер бы его купил. Журнал этот. С такой лапулей на обложке.
И тут до него дошло, что видок у него сейчас, как у последнего идиота на планете Земля: сидит, сгорбившись, как хомяк, жрет пирожок с капустой — чтоб ему подавиться. А напротив него девушка стоит. Красивая, видная. А он жрет — прям давится… И капустой кислой воняет. Ну что за напасть такая. Видно правду бабушка говорила, что непутевый он. Невезучий.
Гришка Клевер быстро кинул остаток пирожка в стол и стал похлопывать по карманам в поисках носового платка.
Небесное создание тактично молчало, рассматривая носки своих босоножек, пока Клевер торопливо вытирал губы и подбородок.
— Кто вас пустил сюда? — рявкнул он противне севшим от волнения голосом.
Нет, он определенно идиот. Мало того, что облажался, так еще и орать на нее вздумал. Интересно, это как-нибудь лечат? Впрочем, с его-то везением, диагноз обещает стать хроническим.
— Дежурный сказал, чтобы я обратилась в комнату номер 14, а оттуда меня послали к вам. Я, собственно, пришла спросить по поводу брата, — голос у девушки был какой-то тихий. Твердый, но… обыкновенный какой-то. Клевер даже вздохнул разочарованно.
А что, крикнул мерзкий клоун внутри него, тебе страстные ахи да охи подавай? Она ж ведь не соблазнять тебя пришла, а за брата ратовать.
Стоп! Какого брата, о чем речь идет, товарищи?! Клевер округлил глаза и вскипел. У него забот полон рот, а тут ходят всякие, с толку сбивают. Ежели человек пропал, так это не к нему, это в отдел розыска без вести пропавших.
— Ну и чем я могу вам помочь? — строго спросил Гришка Клевер, изо всех сил стараясь не пялиться. На рабочем месте находится, все-таки.