Все дело в науке
Шрифт:
Несколько секунд мужчины молча смотрели друг на друга, потом в глазах обоих блеснуло взаимное понимание.
– Привет, - тихо произнес Джон Симмонс.
Мистер Ноттер оглянулся как бы в поисках путей отступления, но, похоже, передумал, с треском вылез из кустов совсем и остановился. Симмонс же попятился и встал на ноги.
– Привет, - сказал мистер Ноттер, как бы вспомнив, что он не ответил на приветствие.
Симмонс кивнул. Оба молчали. Мистер Ноттер неожиданно усмехнулся. Он огляделся, отыскивая на траве местечко посимпатичнее, и, найдя таковое на краю поляны, не спеша уселся, вытянув ноги и прислонившись к поваленному дереву.
– Здесь очень славно, - проговорил он любезно.
Симмонсу не хотелось садиться. Он будет себя глупо чувствовать, если тоже усядется. Но ведь надо что-то делать дальше, не стоять же здесь в позе человека, готового удрать.
Поэтому он быстро сел в сторонке и попытался решить, надо ли что-то ответить на замечание мистера Ноттера, - в конце концов, почему бы и нет?
– Славно, тенек, - сказал он, сорвав травинку и зажав ее зубами.
И вдруг мистер Ноттер взорвался хохотом. Он ревел от смеха, колотил пятками, катался по земле, упиваясь своим весельем и переполошив весь лес.
– Над чем вы смеетесь?
– потребовал объяснения Симмонс.
– О, да над всеми этими... людьми, - умудрился выговорить Ноттер между приступами хохота.
– Какими людьми?
– Бог мой, да над теми, которые ждут нас там! Нос расквашенный им увидеть захотелось. А мы вот сидим здесь и смеемся над ними.
– Ну, если вы и дальше так будете шуметь, они нас скоро засекут, пробурчал Симмонс и неожиданно для себя тоже усмехнулся. Правда забавно. Он представил, как Питер Болей, Слим Перл и все остальные бегают вокруг ринга, как цыплята с отрезанными головами.
– Удивительно, что мы очутились в одном месте, - подытожил мистер Ноттер.
– Случайность, какие бывают в жизни.
Симмонс понял, что тот имеет в виду "совпадение", и согласно кивнул.
Но его занимало другое. Через какое-то время он высказал свою мысль вслух.
– Знаете, - резко заявил он.
– Я не совсем уверен, что пошел бы на это состязание, если бы был экс-чемпионом.
– Я тоже, - хихикнул мистер Ноттер.
– Но ведь вы-то экс-чемпион, - удивился Симмонс.
– Ну да, так я старику Болею и сказал, - усмехнулся Ноттер.
– Так я ему заливал. Когда-то я просто был членом спортивного клуба. Там, в Колумбусе.
– Так вы не боксер?
– Нет, как видите.
Тишина. Симмонс проклинал себя. Вот от кого он убежал! Врун и хвастун! Трепач! И он, Джон Симмонс, человек, читавший научные книжки по боксу, непревзойденный мастер по ударам по боксерской груше, убежал от этого маленького, ничтожного, бледного, тщедушного галантерейного приказчика?
– Ну тогда ясно, - бросил он презрительно, - что вы побоялись драться.
– Я не говорил, что побоялся, - возразил мистер Ноттер.
– Я просто не захотел.
– Нетрудно догадаться почему.
– Не уверен.
– А я вот уверен.
– А я нет.
Симмонс открыл было рот, чтобы сказать "а я да", но понял, что повторяться глупо, и сказал совсем другое:
– Вы ведь убежали.
– Ну да, а вы нет, - саркастически откликнулся мистер Ноттер.
– Это уж мое дело.
– А мое - тоже мое.
– Я говорю вам, что если я ушел, то не потому, что вас испугался.
Мистер Ноттер презрительно засмеялся:
– Да нет. Наверное, вы испугались откормленной свиньи.
Симмонс, ощущая легкую дрожь, приподнялся на колени:
– На неприятности нарываетесь?
– А хоть бы и так, - дерзко ответил Ноттер.
– Предупреждаю: на неприятности нарываетесь.
– Ты у меня дождешься, трус.
Лицо Симмонса внезапно покраснело.
– Это я трус, я?
– Голос его стал хриплым.
– Это ложь.
Тишина. Напряженная тишина. Уставившись друг другу в глаза, спорщики тяжело дышали. Вдруг, неожиданно для самого себя, Джон Симмонс подался вперед и нанес удар в челюсть мистеру Ноттеру - ужасный удар, чуть не опрокинувший того на землю.
– Ах, ты так!
– яростно вскричал мистер Ноттер, вскакивая на ноги. Симмонс тоже вскочил, но прежде, чем успел провести второй удар, мистер Ноттер вытянул вперед руки, вцепился ему в волосы и стал что есть мочи дергать их.
– Ой-ой-ой, - завопил Симмонс. На глазах у него выступили слезы, он сделал шаг назад правой ногой и нанес удар точно по голени противника. Это привело к желаемому результату, хватка соперника на волосах Джона ослабла.
В следующую секунду Симмонс прыгнул вперед, схватил шею мистера Ноттера, и противники, не размыкая рук, покатились по траве.
Симмонс очутился сверху, но мистер Ноттер ухитрился вцепиться ему в ухо, с силой потянуть вниз и подмять Симмонса под себя. Оба отчаянно лягали друг друга, и Симмонсу в свою очередь удалось вцепиться противнику в волосы. Но он мало от этого выиграл: у мистера Ноттера оказался не столь уж чувствительный скальп.
Они катались по поляне от одного конца до другого, туда и обратно, таская друг друга за волосы, царапаясь, пинаясь и задыхаясь от злости. Потом перекатились через какую-то колоду, причем Симмонс так стукнулся о нее головой, что подумал, будто колода расколется.
– Ах ты, чертов трус!
– вскричал он.
Отпустив шею противника, он сложил вместе два кулака и изо всех сил ударил ими мистера Ноттера в нос. Симмонс впервые ударил до крови. Мистер Ноттер пришел в ярость, силы его удвоились, он бросился на Симмонса, прижал коленями к земле и стал лупить его по физиономии.
Симмонс почувствовал, как кровь заливает его лицо, и решил: все - его убивают. Мощным толчком он стряхнул с себя противника, повалив на бок, уселся сверху, и соперники опять сцепились, запустив друг другу пальцы в оставшиеся волосы.