Все демоны моего мужа
Шрифт:
— Так у неё на лбу высечено: «Жертва», — виновато оправдывалась Хана. — Я же за неё переживаю. Лиза, тебе явно нужна помощь.
Я проглотила ком, опять поднимавшийся к горлу, и натянула улыбку на лицо. Улыбка, как дырявый чулок, пошла затяжками гримас, получилось что-то похожее на оскал. Я это чувствовала, но ничего не могла с этим поделать.
— Ха-ха три раза, — сбивчиво проговорила я. — Никакая я не жертва. Тебе показалось.
Хана прищурилась, но промолчала. В эту секунду мне послышалось хлопанье крыльев нарисованных птиц. «Это просто связь между художником и его картинами, — быстро подумала я. — Ничего она не видит, просто чувствует наши разговоры с птицами».
—
Уж не знаю почему, но настроение у меня резко испортилось. Опять накрыло ощущение, что у меня какая-то заразная болезнь, которую чувствуют окружающие и сторонятся. Мне хотелось жить так, словно ничего не случилось. А эти взгляды и перемигивания....
— Я не пойду. — Резко погрустнев, сказала я девочкам. — У меня много работы.
— Принцесса Иголочка? — подмигнула мне Лия, и голос её опять стал насмешливым.
— Какая принцесса? — тут же взволновалась Хана. В данный момент она выпускала серию открыток со сказочными персонажами, и её очень волновал вопрос принцесс и прочих волшебных существ. Единорогов, да.
— Я тебе потом расскажу, — пообещала я и отправилась к своему ноутбуку. Потому что, как бы ни надсмехалась надо мной научная Лия, но моя капризная принцесса Иголочка уже начинала догадываться о том, что её крестная — злая ведьма. Я действительно не могла оставить её в такой драматический момент одну на перепутье. А девчонки отправились толкаться по улицам. Притягивая к себе взгляды, в основном, нежно розовым отсветом волос Ханы.
Я подумала немного и отправила Иголочку перекрашиваться в розовый цвет. В феемахерскую к волшебным мастерам феям. Теперь Иголочка стала удивительно похожей на Хану. Мне даже показалось, что моя принцесса стала выше и худее. И ещё у неё появилась вертлявая привычка постоянно оглядываться в поисках единорога. «Вы кто?», — спросила её на входе во дворец злая ведьма, притворявшаяся доброй крестной.
— Джора на твою голову, — вдруг донеслось с улицы в этот волнующий момент, и это был негодующий женский голос, обладательницу которого мне не было видно из-за вышеупомянутого мандаринового дерева, занявшего своей кроной все окно. Судя по интонации, с кричавшей происходило что-то из ряда вон выходящее, и я забыв обо всем, сломя голову, ринулась вниз по ступенькам. Когда я, запыхавшись, выскользнула из тугой калитки, моему взору предстало удивительное зрелище.
Это была Ануш, о которой я просто не могла не думать в последнее время из-за постоянных упоминаний. И эта самая Ануш тащила волоком прямо по дороге какой-то огромный мешок. Мешок был черный и блестящий, что выдавало в нем мусоросборник. Ещё в таких мешках просто замечательно перетаскивать трупы, подумала я по привычке. Впрочем, было понятно, что среди бела дня Ануш, несмотря на всю свою загадочность и непостижимость для меня, не стала бы перетаскивать труп на глазах у всей деревни. Даже если бы ей это было просто невтерпеж. Скорее всего, труп исключался, но любопытство из меня было исключить гораздо труднее.
— Что случилось? — крикнула я ей и помахала рукой, чтобы привлечь внимание.
— Сын шайтана, Додик, — задыхаясь, пояснила она мне, кивнув на мешок. Я внимательно посмотрела на него. Неужели я была права, и в мешке сейчас располагается расчлененный Додик, сын шайтана?
— Он там?- робко попыталась уточнить некоторые моменты я, все так же, не спуская глаз с мешка.
— Кто? — удивленно вытаращилась на меня Ануш. Её лицо раскраснелось, и даже как-то побагровело, а выбившиеся из неизменного перекрученного резинкой на макушке хвоста, пряди волос прилипали к влажному лицу. Ануш отплевывая очередную прядь волос, залезавшую ей в рот, и повторила:
— Кто там?
— Додик, — засмущалась я.
— Где?
— В мешке? — В каком мешке Додик? — испуганно спросила Ануш.
— В... вашем? — это было всего лишь предположение.
— В мешке грунт, — Ануш смотрела на меня с подозрением, как на не совсем нормальную. Хотя это было и несправедливо. Моя логика была безупречной. Это она сама говорила непонятно.— Додик так торопился, что выкинул мешок на краю Аштарака. И умчался дальше на своем авто. Подозреваю, что спешил к очередной своей пассии. Додик у нас влюбчивый. А мне теперь этот клад тащить до дома. Как назло, деревня словно вымерла.
Я дотронулась все ещё с опаской до предполагаемых останков Додика. Под ладонью сквозь нагретую поверхность мешка действительно ощущалось что-то крупно сыпучее.
— Могу помочь....
Не то, чтобы мне очень хотелось тащить этот уже изрядно пыльный мешок через всю деревню, но раз уж выскочила на призывный зов Ануш, что мне ещё оставалось сказать?
Она явно обрадовалась, хотя тут же изобразила недовольное лицо:
— Не надорвешься? Ты выглядишь хлипкой какой-то.
Я вздохнула и впряглась бурлаком в волочение мешка. Не то, чтобы она взяла меня на «слабо», хотя, очевидно, именно это она и пыталась сделать, просто отступать было уже некуда. Через пару минут мы с Ануш, несмотря на все внешние различия, стали напоминать сестер — с красными от натуги лицами и растрепавшимися волосами. Я стала отплевывать пряди, лезущие в рот, точно так же как она, и казалось, ещё немного и стану кричать что-нибудь вроде «Лёкунту алам ляу ариф!». Так во время нашего пути, остановившись на секунду передохнуть, вскрикивала жалобно и одновременно грозно Ануш. И как это у неё получается в одну фразу вместить столько противоречивых эмоций? Ещё мы вместе, практически хором, проклинали любвеобильного Додика. Хотя, может, и зря. Это было всего лишь предположение Ануш.
Вниз с горки, когда уже показалась ограда её дома, увитая каким-то пышным и одновременно ползучим растением, тащить мешок стало не только физически, но и морально гораздо легче. Мы кинули его прямо у той самой ограды, и Ануш, охнув уже вполне умиротворенно, махнула рукой в сторону веранды.
— Проходи, я сейчас.
Она заспешила куда-то внутрь дома, я присела прямо на ступеньки, смакуя каждую секунду такой прекрасной неподвижности после усиленного физического труда. Это было невероятно замечательно — вот так сидеть, и ровным счетом абсолютно ничего не делать. Проклинать Додика, пусть и про себя, стало вдвойне приятнее. Я не успела даже осмотреться, так быстро на пороге показалась Ануш с небольшим разносом, на котором стояли два высоких запотевших бокала с прозрачным напитком.
— Это сок. — Сказала она, присаживаясь рядом и протягивая мне один из стаканов. — Виноградный сок. Я не буду предлагать тебе вино, тебе сейчас это будет хуже. Пей сок.
Я благодарно взяла стакан из её рук. Напиток показался мне просто божественным. Я выпила его, казалось, одним глотком. Странно, но уходить мне не хотелось. И о чем говорить, тоже не знала. Просто так и осталась сидеть на ступеньках, вертя в руках уже пустой стакан. Разговор начала Ануш.
— Ты приехала к Лие, кажется?