Все для будущей войны (Полигон - II)
Шрифт:
– До свидания Андрюша, до свидания Маша.
Мы прощаемся и выскакиваем из больницы.
– Куда мы едем?
– В аэропорт.
– ???
– Летим в другой город.
– Ты сумасшедший.
– Все правильно.
В Горьком я сдал Машу в больницу и отдал документы ее новому врачу Константин Георгиевичу.
– Мне Скобелев все рассказал, - говорит он.
– Ко мне уже обращались с такими же симптомами пациенты из Ярославского шинного. Это было не отравление, это была долголетняя работа во вредных условиях. У некоторых
– Ну и что же. Вы их вылечили?
– Как вам сказать, я облегчал их страдания.
– Значит все зря.
– Нет, голубчик. У Маши, ее кажется так зовут? Так вот у Маши, инфекционное заболевание, а это в принципе кажется совсем другое, но наблюдаются точно такие же симптомы, как у тех. Одну пожилую женщину из того, шинного, я все же отходил, хочу пойти тем же методом, может что то и получиться. Скобелев говорил, что у него тоже есть идея, она уже опробована в ГДР, посмотрим... Одна надежда, она молодая, таким больше веры.
– Если нужны какие-нибудь лекарства, вы подскажите, мне через министерство обещали...
– Обещали..., дорогой, это не значит, что достанут. Уж на что я вроде и светило в науке и сколько великих людей мне встречалось, но кроме обещаний, ничего нет. Может ваше министерство все же не болтуны, но все равно им не верьте. Вот с немцами завяжемся, с ними больше надежды...
– Я постараюсь к вам чаще заезжать, доктор.
– Давайте. До встречи.
Я сразу вошел в кабинет Мирон Ивановича. Он небрежно просматривал почту.
– А... Андрюша..., уже приехал...
– Да. Я все узнал, Мирон Иванович...
– Что?
– он недоуменно поднял на меня глаза.
– О вашем докладе в правительство по поводу отравленных микробами, уничтожающих резину.
– Ну и что? Я не скрываю, написал такой доклад.
– Но вы дали в нем рекомендации, всех больных, пострадавших от этой инфекции изолировать. И при этом сослались на тему "Жрец", проводимую здесь. Ваши аргументы при этом были слишком стереотипны, раз работа секретна, то и больных надо изолировать в спец приемники.
– Постойте, откуда вы все это знаете?
– Я был там, в городе и когда Машу стали брать в спец приемник, пустился в поиск того руководителя, кто придумал это идиотское предложение. Все сошлось на вас.
Это я малость блефую, мне Скобелев рассказал об этой бумаге. Он ее видел, когда к нему приходили с предложением убрать Машу.
– Но я совсем не для Маши... Я не думал о ней. Все было предложено на случай, если солдаты или население поселка куда упала ракета, заболеют и попадут в больницы...
– Я решил уволится.
– Тебе не дадут. Потом, неужели ты уйдешь из-за этого доклада.
– Нет. Я уже не могу. То деревня, то Мира, то солдаты при обслуживании полигона, то юные офицеры уже лысые до основания, то недавно сгоревший взвод и все это здесь при моем участии. Вы понимаете, я убийца.
– Не слишком ли громко сказано.
– А вы скажите
– Вот что я вам хочу сказать, Андрей Иванович. Вы в такой системе, когда назад хода нет. Да у нас были ошибки, сам министр назвал это неумением подготавливаться к запускам. Теперь нам прислали нового специалиста и все эти смерти, уже исчезнут... Пойми, Андрюша, я тебя не могу уволить, ты пришел на эту должность приказом министерства, но и министерство не так то просто тебя выпустит...
– Я увольняюсь.
– Как хочешь. Даже если тебе и подпишут, то через два месяца только уволят. А пока надо работать. Бери новую тему, называется "Свирель". Это звуковая бомба. При взрыве возникают колебания, от которых погибает все живое. Вот документация.
Он хлопает по папкам на краю стола.
– А как же Виктор Сергеевич?
– Я временно назначил его твоим заместителем.
Я забираю папки со стола и отправляюсь к себе.
В этот же день послал в министерство по ВЧ письмо с просьбой об отставке.
Передо мной офицеры саперного батальона, рядом сидит Виктор Сергеевич и вяло слушает нашу беседу.
– Вот здесь на карте есть старый ДОТ, еще со времен войны. Вы когда-нибудь его посещали?
– Я там был два года назад. Его так обгадили и потом там внутри залиты бетоном все входы в нижние этажи.
– Как это?
– Этот ДОТ входил тогда в УР-2, укреп - район второй линии к началу войны и делали его капитально, на четыре этажа. После войны, вход вниз замуровали бетоном.
– Вот это то, что нам нужно. Верх нужно расчистить, бетонную пломбу сковырнуть и подготовить к испытанию все четыре этажа. А рядом с капониром построить бревенчатый деревянный дом и несколько блиндажей, вот так, по диаметру взрыва.
Я наношу на карте точки.
– Какой дом, двухэтажный? С подполом?
– С подполом и двухэтажный. Срок полторы недели.
– Ого.
– Поэтому спешите. Вот инженерные выкладки, мне их только сегодня положили на стол, а вот каждому наряд на работу.
Офицеры разбирают бумаги и уходят.
– Здорово, ты их..., - тянет Виктор Сергеевич, - я бы так не сообразил.
– Скажи, как ты сюда попал?
– А так. Папа устроил...
– Чего?
– Да вот, сидел спокойно в КБ. Так нет же, папа решил, что надо расти, вот и походатайствовал, чтобы меня подняли повыше. Так и стал сразу замом главного...
– Понятно. Но ты же не уха, ни рыла...
– Так теперь не страшно, я попал в эту... элиту номенклатуры, теперь меня попереть ниже не могут, только если зам начальника по АХЧ...
– А мы не можем понять почему наука так плохо развивается, когда начальство, одно другого хуже.
– Я здесь не причем, мне самому не очень хотелось.
Это был очкарик, с всклокоченными волосами.
– К вам можно?
– он приоткрыл дверь.
– Входите.
– Меня прислали к вам на усиление.