Все дороги ведут сюда
Шрифт:
И если мы оба были на одной волне, то это было важнее всего остального.
Однажды я узнаю, как ощущаются его губы, но в этот момент это не было бы правильным, и это наполнило меня такой радостью и игривостью, что я не могла не улыбнуться, внутри и снаружи. Во мне возродилась потребность завоевать его расположение. Чтобы сделать его больше, чем моим другом.
Я не была уверена, видит ли он мое лицо или нет, но все же повернувшись, я подняла брови и сказала ему голосом, слишком бодрым для моей усталости:
—
Взрыв его смеха удивил меня до чертиков, и я тоже не могла не рассмеяться.
Это было так правильно, что не было причин торопиться.
— Нет, спасибо, — сказал он, когда его смех замедлился.
Я заставила многих людей смеяться в своей жизни, но я не была уверена, что когда-либо чувствовала себя так триумфально.
— Если передумаешь, действуй, — сказала я ему совершенно серьезно. — Мое тело слишком устало, но мои глаза — нет.
Он снова рассмеялся немного сильней, звуки были низкими, едва уловимыми и хриплыми. Если бы я могла сохранить их, я бы так и сделала, потому что все, что я могла сделать, когда услышала это — улыбнуться.
— Я тоже не сплю голышом, если тебе интересно, — сказала я ему, желая поднять настроение.
Он снова засмеялся, но уже совсем по-другому. Хрипло. Тяжело. Красиво.
Не принимай близко к сердцу. Мы оба устали и собирались спать. Верно.
Я натянула простыни до подбородка и перевернулась лицом к двери, а Роудс направился в ванную, включив свет, но оставил дверь открытой. Из крана ненадолго текла вода; затем я услышала, как он чистит зубы. Вода снова побежала, послышался плеск, и как только я снова начала засыпать, подложив подушку под шею, я убедилась, что не слишком далеко в любом направлении сторон кровати.
Свет выключился, и я не стала притворяться, что сплю, но попыталась успокоить дыхание, думая о том, насколько сексуальными были моя майка и мешковатые пижамные штаны с оленями.
Кровать прогнулась, и снова послышались звуки чего-то тяжелого, ставящегося на тумбочку, прежде чем раздался знакомый звуковой сигнал подключения зарядки к его телефону.
— Спокойной ночи, Роудс, — сказала я.
Кровать еще немного прогнулась, когда одеяло туго натянулось на моей спине, и через мгновение я почувствовала, как он устроился поудобнее.
Потянувшись, он вздохнул так глубоко, что мне стало жаль, насколько он устал. Его не было намного дольше, чем, я полагаю, он ожидал.
— Спокойной ночи, Аврора, — пробормотала я себе под нос, когда он не ответил.
Его смешок заставил меня улыбнуться прямо перед тем, как он прошептал в ответ:
— Спокойной ночи.
Я перевернулась.
Он лежал лицом ко мне. Я напряглась, чтобы разглядеть его черты. Глаза уже закрыты, но на его невероятных губах был слабый намек на улыбку.
— Могу я спросить тебя кое о чем, и ты не рассердишься?
Его «да» пришло намного быстрее, чем я ожидала.
Но я все
— Спрашивай.
— Почему никто не называет тебя Тобиасом, кроме твоего отца?
Он издал тихий-тихий вздох. — Мама меня так называла.
Могла ли я задать вопрос похуже? Сомневаюсь.
— Я сожалею, что подняла эту тему. Мне было просто любопытно. Хорошее имя.
— Все в порядке, — тихо ответил он.
Я должна была исправить это.
— Просто чтобы ты знал… Ты мне очень нравишься. Также больше, чем мне, вероятно, следовало бы.
Он сказал одно и только одно:
— Хорошо.
Я снова прикусила губу. — Эй, могу я спросить тебя напоследок?
Я была почти уверена, что не испортила ночь, когда услышала ленивое ворчание.
— Да.
— Ты серьезно говорил о летучей мыши или…?
Его сонный смешок заставил меня улыбнуться.
— Спокойной ночи, ангелочек.
Глава 26
Я проснулась в тепле.
Очень-очень тепло.
В основном потому, что я прижалась к спине Роудса. Мои руки были скрещены, лоб находился между его лопатками, а пальцы ног прятались под его икрами. Роудс, к счастью, ничего не замечал.
Воспоминание о нашем вчерашнем разговоре заставило меня взглянуть на гладкую кожу перед глазами. Сразу возникло желание погладить эти гладкие мышцы. Но я держала себя в руках. Потому что он был прав. Я хотела больше времени. Несмотря на все мои громкие разговоры прошлой ночью, я пока не хотела ни с чем спешить. Я никуда не собиралась, и, судя по тому, что он сказал, он тоже.
Не то чтобы я была против увидеть его голым. Потому что я бы подписалась на это в мгновение ока.
Осторожно, чтобы не разбудить его, я медленно отодвинулась и выдохнула. Затем я выкатилась из постели и еще раз взглянула на спящую фигуру. Сбоку его гладкая кожа выглядывала из-под тяжелого одеяла, спрятанного прямо под мышками. Он глубоко дышал.
Знаете… Я была почти уверена, что влюблена в него.
И я была почти уверена, что он тоже может быть немного влюблен в меня.
Я открыла дверь как можно тише и выскользнула из комнаты, закрыв ее за собой с тихим щелчком. Прокрадываясь вниз по лестнице, я остановилась прямо у подножия.
Амос был в пижаме, сидел за столом и ел тарелку хлопьев. Он бросил на меня сонный взгляд. Я направила руку и голову в сторону лестницы.
— Твой папа сказал мне спать там, наверху, — пробормотала я, направляясь за стаканом воды.
Парень одарил меня сонным, но забавным взглядом и пробормотал: «Угу», как раз в тот момент, когда мой телефон начал вибрировать. — Так было раза три за последние десять минут, — он вздохнул, звуча недовольно.
Подняв мобильный с того места, где вчера оставила его заряжаться на стойке, я увидела входящий с неизвестного номера. Было семь утра. Кто бы это мог быть? Мой номер был только у двадцати человек, и все они были подписаны. Код города тоже был местным.