Все друзья делают это
Шрифт:
Послышался треск.
Отчетливо, громко.
Кое-кто обернулся, оставив на время бокалы с коктейлями и сверкнув белозубой улыбкой.
А я едва держалась на хрупких, неудобных каблуках и сверлила взглядом рыжую симпатичную девушку, сидящую на коленях Филиппа. Длинные волосы, собранные в хвост, красная помада на пухлых губах, красный лак на бесконечных ногтях — мелькнула злорадная мысль, что на ней слишком много яркого, что ей не идет, и даже ее черное платье Шанель не спасает ужаса положения. В момент, когда она обняла Филиппа
Вот и вся «ее» роль. Она просто занимает Филиппа, пока он не знает меня, а потом…
— Ань, — услышала рядом голос Никиты и поняла, что он имеет в виду, кивнула.
— Познакомь меня, — промямлила пересохшими губами.
Никита замешкался, и я начала нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Мне надо скорее, мне надо поторопиться, потому что губы клоуна были так близко к губам Филиппа. А он ведь меня не видит, не замечает пока в этой гудящей толпе веселья, не знает, не понимает…
— Попей, — Никита буквально впихнул мне в руку стакан с минералкой.
Понятия не имею, как он нашел его в этом приюте алкоголя разных сортов и не отлучаясь от меня не на шаг. Но вода освежила, придала сил, я перестала сглатывать и ежесекундно прочищать саднящее горло.
— Спасибо, — порывисто обняла спасителя и поторопила: — Никит, пожалуйста! Я от нервов еле держусь на ногах!
— Вижу, — еще раз с сомнением взглянул на меня, а потом подвел к креслу, в котором, несмотря на рыжую наездницу, почти по-королевски весь в белом восседал его брат, Филипп.
Глава № 9
«Ну вот», — мелькнула суматошная мысль, — «ну вот я сейчас…»
Так удивительно, что он близко…
Звучала негромкая музыка, слышался чей-то заливистый смех, кто-то с кем-то кокетничал, кто-то кому-то что-то кричал. Бежали минуты, отражая чьи-то движения, а я словно застыла.
И жизнь моя замерла.
Я просто смотрела в глаза человека, который не понимал, кто я и почему смотрю на него вот так, безмолвно и откровенно, и в ожидании и…
Как?
Как он видит меня?
Хотела бы знать. Хотела бы, чтобы, как в сказке или в одном из романов мамы, он посмотрел на меня и тоже все понял. Как я.
Он и смотрел. Равнодушно. Не было ни интереса, ни удивления, ничего. Он терпеливо ждал, когда я смещусь в сторону и верну его взгляду простор.
Мне бы сказать, объяснить ему, мне бы взять его за руку и увести от этих людей. Их так много. Их слишком много.
И рыжая…
Рыжая на ногах у парня, от которого зашкаливал пульс у меня.
Моя соперница улыбалась, ровно дышала, спокойно рассматривала меня. Для нее все
Сумасшедшее, непонятное чувство, что парень, которого я видела только раз, парень, с которым практически незнакома, вызывал у меня такие эмоции.
Я хотела шутить, хотела смеяться, хотела показаться ему остроумной, но единственное, что я могла — смотреть.
Смотреть на него и молчать.
И ждать.
Чего-то ждать. От него.
Прикрыла глаза, выравнивая дыхание, и услышала отрывистый женский смех. Не сразу и поняла кто это и с чего бы. С колотящимся сердцем бросила взгляд на Филиппа и увидела, что с тем же равнодушием он смотрит уже не на меня, а на младшего брата.
— Еще одна! — только заметив, что вокруг шеи Филиппа закручивается вторая рука рыжей девицы, поняла, что смеялась она.
Такой смех.
Противно же, и так близко к Филиппу, но он не просто терпит, а наслаждается…
Яркая незнакомка почти захлебывалась и булькала — ей хотелось одновременно и смеяться, и говорить. Погладив по щеке Филиппа, которого оседлала, она задорно и громко, перекрыв музыку, проголосила:
— Смотри-ка, еще одна малолетка пала у ног твоего обаяния!
И вот в этот момент туман, застилавший весь день мои мысли, развеялся, я пошатнулась на каблуках, едва не оправдав насмешливые слова рыжей девушки. Но от унизительного падения меня удержал Никита. Он стал не рядом, а за моей спиной, позволяя облокотиться о себя, прикрывая меня крепкими объятиями и словно подпитывая энергией теплых ладоней, что легли на живот.
— Не хватало, — склонившись к моему уху, фыркнул мой друг и ласково пожурил: — Я же тебе говорил, что на этой вечеринке будут одни недоумки. А ты: родня, родня, надо общаться с родней. Мой брат не видел меня несколько месяцев и, видишь, даже сказать ему нечего.
— Брат? — рыжая, собиравшаяся дать отпор наглецу, жеманно поправила конский хвост, заелозила на коленях Филиппа и растянула губы в улыбке. — А я — Альбина. Давно хотела, чтобы Филипп познакомил меня со своими родственниками, но он постоянно занят!
Ее глаза загорелись. Ну ясно — она думала, что у них все серьезно и всячески подталкивала парня к дальнейшему шагу. А он не считал нужным вводить ее в ближний круг. И, судя по взгляду, был удивлен, что этот «круг» неожиданно ввелся сам, да еще не один.
Глаза Филиппа оставили брата в покое, переместились на меня и произвели тщательный и дотошный осмотр за то время, которое девица потратила на заявления, как рада и счастлива. А потом он удивил не только меня, но и успевшего заскучать Никиту.
— Аня, — в бархатном голосе Филиппа не было удивления или вопроса, только уверенность, пришедшая через какое-то узнавание. Не успела я размечтаться, что это наша первая встреча врезалась ему в память, как он кивнул и уже уверенно повторил: — Та самая Аня, подруга Никиты.