Все ее страхи

Свенсон Питер

«Убийство произошло не здесь, – подумала она. – Где кровь, где перевернутый стул, где запах смерти?» Ей сейчас это снится или снилось раньше?

Даже с такими мыслями Кейт была на удивление спокойна. Один из парадоксов ее беспокойной жизни заключался в том, что в хаосе своих опрометчивых действий она чувствовала себя самой нормальной. Все происходило так, как будто тревога, всегда сопровождающая ее, имела право на существование. Стоя в квартире убитой девушки на следующее утро после обнаружения тела, она размышляла не о ней, а о своем участившемся сердцебиении и остывших конечностях. Она уже собралась было возвращаться

домой, но вместо этого зачем-то сделала несколько шагов вперед, и перед ней открылся замечательный вид из большого венецианского окна. Окно выглядывало во двор, и Кейт удалось рассмотреть слабый оранжевый свет над плоской крышей противоположного крыла. Все окна в том крыле были темными, а в окне прямо напротив Кейт не увидела, а скорее почувствовала некое движение. Она инстинктивно отступила назад, в полумрак квартиры.

Она заметила, как на той стороне включился свет и комнату пересекла фигура, потом остановилась и посмотрела в окно. Освещения как раз хватило, чтобы у Кейт не осталось сомнений, что фигура принадлежала Алану Черни – мужчине, с которым она познакомилась во дворе. Те же волосы, угловатые черты, покатые плечи. Кейт перестала дышать, опасаясь, что любое движение может выдать ее. Так они стояли друг напротив друга долгую ужасную минуту. Кейт была не в силах пошевелиться. Он продолжал смотреть. Вот он поднял руку и потер левый глаз. Над крышей скользнули первые лучи солнца, пробивающиеся с востока, и Кейт вдруг сообразила, что Алан вполне мог заметить ее. Она двинулась назад, ступая по своим следам, – так делают люди, когда не хотят оставлять лишние отпечатки на снегу.

Он продолжал смотреть, а Кейт вжалась спиной в дверь, опасаясь, что он ее увидит, и одновременно не в силах отвести взгляд.

Глава 6

Алан пристально вглядывался в окно квартиры Одри Маршалл. На мгновение показалось, он мог бы поклясться, что оттуда кто-то смотрел на него. Он почти не спал последние сутки, и серый полумрак размывал и приглушал его сознание. И хотя ноги дрожали от усталости и его тошнило от голода, он все равно не сводил глаз с окна – как кот, который гипнотизирует мышь, вынырнувшую из щели в полу.

Полицейские автомобили все утро ездили взад-вперед по улице. Прибыла скорая помощь, по зданию то и дело сновали офицеры в форме.

Зачем он все еще наблюдает за апартаментами Одри? Наверное, привычка. Он так долго следил за квартирой, что изучил ее хозяйку до мельчайших подробностей. Знал, как она ходит по квартире, в чем спит, как долго чистит зубы. Он выяснил об Одри все – ну или почти все, – наблюдая за ней через окно.

Это началось год назад, через несколько месяцев после того, как Алан начал жить с Куинн. Была вторая суббота декабря, обычная суббота с Куинн. Они пообедали с друзьями, затем прошлись по магазинам, сходили в спортзал, купили рождественскую елку – такую большую, что еле затащили ее в квартиру, усыпав сосновыми иголками лестницу и и коридор. Они собирались в тот вечер остаться дома – украсить елку (их первую елку), выпить рождественский эгг-ног [6] и посмотреть фильм. Но ее лучшая подруга Вив написала, что все собираются в новом баре отеля, который только что открылся.

6

Эгг-ног – сладкий коктейль на основе сырых куриных яиц и молока, гоголь-моголь по-американски. Является традиционным рождественским напитком.

– Пойдем, – сказала Куинн, допивая эгг-ног, от которого не могла оторваться вот уже более получаса.

– Ты серьезно?

– Будет весело. Бармен – тот самый парень, который работал в баре «Улей». Помнишь его напитки с шерри, от которых ты был без ума?

– Астон Мартин.

– Правильно. Астон

Мартин. Пойдем выпьем по одной.

Алан прикончил свой эгг-ног и уже готов был согласиться, но вдруг удивил сам себя:

– Пожалуй, останусь сегодня дома.

– Ты с ума сошел? – возмутилась Куинн, стаскивая штаны для йоги Лулулемон, в которых она ходила по дому с тех пор, как они вернулись.

– Я устал, – оправдывался Алан. И это было вранье. Он хотел остаться дома, чтобы побыть в одиночестве. В голове ощущалось приятное помутнение от бренди, который входил в состав эгг-нога, и идея провести субботний вечер с самим собой внезапно показалась чрезвычайно удачной. Он мог продолжить выпивать, найти хороший ужастик – что-нибудь изумительно кровавое, что никогда не нравилось Куинн.

– Если не хочешь, можем не ходить, – предложила Куинн.

– Ты иди. Никаких проблем. Это очередной этап в отношениях. Ты уходишь, а я остаюсь, и никто не против.

– О, ты только предполагаешь, что я не против, – надула губки она, хотя глаза смеялись. В конце концов Куинн переоделась, выпила еще коктейля, накрасилась и ушла.

Алан, конечно же, и раньше оставался один в квартире, но в прекрасный субботний вечер, когда Куинн ушла к друзьям, это было совсем по-другому. Прежде чем искать фильм, он поставил пластинку «Поет Чет Бейкер» на старый проигрыватель, который таскал за собой с квартиры на квартиру, приготовил себе еще коктейля и пошел настраивать светильники – душа требовала более приглушенного освещения. Еще до того как они с Куинн вернулись домой с елкой, в городе пошел снег, и теперь Алан решил проверить, что там с погодой. Он подошел к большому венецианскому окну в гостиной и раздвинул шторы. Снег прекратился, но все вокруг было укрыто тонким чистым белоснежным ковром. Он начал рассматривать следы во дворе, пытаясь определить, какие из них принадлежат Куинн, но там уже успели изрядно натоптать.

В квартире, расположенной напротив, в другом крыле, горел свет. Алан заглянул внутрь сквозь не до конца зашторенное окно. Через минуту глаза привыкли, и он смог рассмотреть обитательницу квартиры. Алан не припомнил бы ее имени, даже если бы знал. Девушка сидела на диване спиной к подлокотнику, а на коленях лежала открытая книга. От единственного светильника исходил конус теплого желтого света. На кофейном столике перед диваном стоял бокал красного вина, а рядом – открытая бутылка. Это была такая безупречная картина, почти клише, что Алан громко рассмеялся. Он шагнул влево, чтобы девушка оказалась идеально обрамленной в пространстве между приоткрытыми шторами.

Неожиданно она слегка вздрогнула и оторвала глаза от книги. Алан инстинктивно отшатнулся. Он был почти уверен, что его каким-то образом заметили. Девушка встала и, не глядя в окно, исчезла из виду. Затем вновь появилась в поле зрения. Следом за ней в комнату вошел белый кот Сандерс. Он запрыгнул на кофейный столик, а хозяйка снова умостилась на диване и, лениво поглаживая Сандерса, вернулась к чтению. Кот принадлежал женщине, которая жила на другой стороне дома, но ему разрешали бродить повсюду. Алан часто видел его в вестибюле, иногда кот дремал на стойке регистрации.

Алан выключил ближайшую лампу, из-за чего гостиная погрузилась в темноту, и продолжил наблюдать за девушкой. Она выглядела такой спокойной и умиротворенной в своей скромной обители, что Алан почувствовал почти физическую боль в груди и резкое желание быть с ней. Он представил, как лежит в ее комнате с другой стороны дивана и их босые ноги соприкасаются. Он знал, что в этих беззаботных мечтах они совершенно счастливы друг с другом.

Заканчивалась песня «Мой приятель», и Алан вдруг понял, что смотрит в окно уже довольно долго. Он задернул шторы и сел на диван. Завибрировал телефон: пришла эсэмэска от Куинн, сообщившей, что она в баре. Он ответил, попросив передать всем привет. Она отписалась через полсекунды: «Майк хочет сказать, что ты слабак!»