Все ее страхи
Шрифт:
– Извини. К сожалению, нужно идти. Впрочем, давай встретимся снова, – предложил он, но как-то неубедительно.
Корбин ушел. Алан заказал себе коктейль из виски и имбирного лимонада и задумался. Почему Корбин отрицает, что знает Одри? В этом же нет никакого смысла. Даже если они по какой-то причине пытаются сохранить свои отношения в тайне, в чем проблема, если Алан узнает об этом?
Вернувшись из «Семерок», Алан направился прямиком к окну. Свет в апартаментах Одри не горел.
Следующим вечером она была дома: читала на диване еженедельный журнал «Ярмарка тщеславия», периодически проверяя телефон. Она, казалось, нервничала, наматывая на палец пряди коротких волос.
Алан пошел готовить коктейль – это он научился делать в полной темноте, – а когда вернулся, Корбин уже находился в квартире соседки. Они разговаривали прямо возле двери,
Оба смотрели прямо на Алана.
Алана обдало холодом. Он сделал еще один шаг назад. Бинокль лежал на журнальном столике рядом с диваном. Он взял его и продолжил наблюдение из глубины квартиры.
Корбин и Одри еще немного поговорили. В какой-то момент она пожала плечами, на ее лице появилась улыбка. Затем Корбин прошел через гостиную и задернул шторы – Алан покраснел, как вареный рак.
Он опустил бинокль. Его не заметили, но ему все равно было плохо. Его вычислили. Корбин догадался: единственный способ узнать, что происходит в квартире Одри, – шпионить за ней с противоположной стороны здания. Интересно, до него дошло сразу после выпивки? Или он вернулся домой, выяснил, где живет Алан, посмотрел местоположение его квартиры и только тогда понял, что она является зеркальным отображением апартаментов с другой стороны двора? Алан почувствовал физическое недомогание, у него свело желудок. В какой-то короткий ужасный момент ему стукнуло в голову, что Корбин (а может, они вдвоем) может нанести ему визит, устроить своеобразную очную ставку. Он инстинктивно затолкал бинокль между диванными подушками. Свет в квартире напротив погас. Если что, он не откроет дверь.
Алан велел себе расслабиться, сделать глубокий вдох и проанализировать ситуацию. Даже если Корбин и сообразил, что его заметили через окно, это еще не значит, что Алан одержимо шпионит за Одри. А что, если Корбин спросит в открытую? Тогда Алану следует ответить непринужденно: «Точно, должно быть, я увидел вас вместе в окне. Одри никогда полностью не задергивает шторы». От этой мысли он расслабился, снова встал и подошел к окну. Шторы Одри все еще были задвинуты.
В течение нескольких месяцев Алан даже не помышлял о том, чтобы лично познакомиться с Одри. Он знал, что никогда не осмелится. Он также осознавал, что, если и сделает это, Одри поймет, что перед ней – тот самый уродец с другой стороны дома, которого Корбин уличил в шпионаже. Она, должно быть, серьезно восприняла слова соседа, поскольку стала более бдительной, особенно по вечерам. Изредка она оставляла шторы открытыми, но Алан решил ограничить время наблюдения до минимума. Он понимал, что это вредно и к тому же безнравственно, не говоря уже о том, что наверняка незаконно.
Он восстановил контакты с некоторыми друзьями, с радостью принимал приглашения коллег выпить после работы. Один из таких вечеров закончился поцелуем с практиканткой из Саффолкского университета. Белла, девушка с длинными белокурыми волосами, была заядлым игроком в софтбол и фотографировала телефоном буквально все. Хотя Алан не так давно разменял второй десяток, ему казалось, что Белла из другого поколения. Они пошли в кино, а после – к Алану домой. Он осознавал, что она была первым человеком, который переступил порог его квартиры после ухода Куинн. Секс на скорую руку оказался никчемным и неуклюжим, а Белла от смущения тараторила без умолку. После того как она уснула – «Нормально, что я проведу с ней ночь, хотя точно знаю, что это просто интрижка?» – Алан пошел в гостиную. Сна не было ни в одном глазу. Прошло несколько дней с тех пор, как он заглядывал в квартиру Одри. Он раздвинул шторы на несколько сантиметров и посмотрел в сторону ее окна. Она тоже оставила шторы приоткрытыми. Девушка уснула, свернувшись калачиком, книжка лежала на полу обложкой вниз. Он и раньше видел ее спящей на диване. Ее правая рука была согнута и лежала ладонью наружу, вдоль груди, указательный палец упирался в нежную кожу под подбородком.
Алан пошел к дивану, зарылся лицом в подушку и впервые за долгие годы зарыдал.
«С Одри покончено», – сказал он себе.
Нужно
В субботу утром он нашел старую высохшую сигарету и вышел на улицу покурить. Поговорил с милой англичанкой – Кейт, как-то так, она не сообщила своей фамилии, – которая рассказала, что Одри пропала. Это была странная и тревожная беседа. В некоторой степени Кейт напоминала Алану Одри. Не внешне, хотя они обе отличались бледным цветом лица. Кейт – возможно, только потому, что он познакомился с ней в личном общении, – казалась более приземленной, в то время как Одри всегда была какой-то возвышенной. Коротко стриженная, с тонкими чертами лица, длинными конечностями. У нее имелась характерная особенность – создавалось впечатление, будто она никогда не двигалась, за исключением крайней необходимости, например чтобы перевернуть страницу в книге или сделать глоток чая. В этом их отличие, подумал Алан. Кейт, почти такая же красивая, как Одри, только с более круглым лицом и темными волосами, была явно не спокойна. Когда они разговаривали, она переминалась с ноги на ногу. А когда заправляла прядь волос за ухо, Алан заметил, что ее не покрытые лаком ногти изгрызены до корней.
Затем приехала полиция, и Кэрол, пожилая соседка Алана из квартиры напротив, подтвердила, что нашли тело Одри.
В тот вечер пришла брать показания представитель полиции, женщина, представившаяся офицером Карен Гибсон. Он рассказал ей правду. Он знал Одри Маршалл в лицо, но саму ее не знал.
В ту ночь Алан спал, но сон был прерывистый, разделенный короткими видениями, в которых Одри находилась с Аланом в его квартире, прикасалась к нему, говорила с ним, нашептывала ему что-то на ухо. Он проснулся перед рассветом и пошел взглянуть на квартиру Одри. Там было темно, но он мог с уверенностью сказать, что штора была отдернута. Он заметил мимолетное движение внутри и долго всматривался. Восходящее солнце окрасило небо разными цветами – от черного до оранжевого, – но внутри квартиры Одри все оставалось темным. Однако он все равно смотрел, боялся даже моргнуть. Затем появился еще один намек на движение – полоска света. Алан был уверен, что видел, как дверь Одри быстро открылась и закрылась: кто-то вышел из квартиры.
Глава 8
К полудню в воскресенье Кейт, не закончив писать пространное письмо своей матери, прохаживалась по периметру обширной квартиры. Она не спала с самого рассвета, с того момента, как прокралась в квартиру Одри Маршалл и увидела через окно Алана Черни. Сейчас, расхаживая по квартире, она то и дело выглядывала в окно. Небо было молочно-белого цвета, а поверхность реки выглядела неподвижной и гладкой. Участок Бери-стрит, который просматривался из западного окна, был спокойным. Хотелось есть, но бутерброды с сыром уже надоели. Она открыла дверь огромного холодильника с корпусом из нержавеющей стали и внимательно осмотрела его скудное содержимое.
«Выйди на улицу», – приказала она себе.
Чтобы не передумать, она быстро надела полусапожки, заправила в них джинсы и схватила куртку в черно-белый горошек. Нужно пробежаться по кварталу и найти место, где можно пообедать или даже купить продуктов, чтобы приготовить дома.
На улице было сыро и гораздо прохладнее, чем она полагала. Переходя через двор, она застегнула куртку под самое горло и уже пожалела, что не прихватила перчатки.
Засунув руки в карманы матросской куртки, по Бери-стрит прохаживался мужчина. Когда она проходила под аркой, он выжидающе посмотрел на нее, и их глаза встретились. У него были рыжеватые волосы средней длины, торчащие на макушке, очки в тонкой металлической оправе давали эффект подбитого глаза, а белки выглядели влажными и блестящими. Перед тем как перейти через улицу, Кейт остановилась, оглядываясь по сторонам, и тут к ней подошел этот мужчина.
– Здрасьте, – неуклюже поприветствовал он ее. – Здравствуйте, привет. Вы здесь живете?
– Да, – ответила она и инстинктивно поправила горловину на куртке.
– Извините. Не хотел вас напугать. Я был другом… Я близкий друг Одри Маршалл, и я говорил с полицейскими, а также с вашим швейцаром. Я просто надеюсь получить больше информации.
– Сожалею. Мне ничего не известно. Я только приехала. Я не знала Одри.
Мужчина казался смущенным. Щеки покрылись красными пятнышками. Кейт прикинула, сколько же он стоял на холоде, ожидая, пока кто-то выйдет из дома.