Все его потребности
Шрифт:
Просто потрясающе. Сдерживая гнев и разочарование, я вытерла руки кухонным полотенцем.
— Сегодня у нас на ужин свиные отбивные, твои любимые.
Свиные отбивные были любимым блюдом Веры. Вот почему я купила их, хоть на них и не было скидки сегодня. Я знала, что шансов на то, что Вера выйдет из своей комнаты на ужин, почти не было, но я я продолжала пытаться.
— Я не голодна. Иногда… — она замолчала, подбирая слова. — Я просто хочу, чтобы мы все снова были вместе.
Она сказала это так тихо, что я едва
— Мы могли бы это сделать. Я напишу Варе и соблазню ее шоколадным тортом. Семейный ужин был бы на пользу нам всем.
Веселая нотка, которую я вложила в эти слова, действовала мне самой же на нервы. Я знала, что имела в виду Вера на самом деле. Но если бы я подумала об этом прямо сейчас, то полностью бы развалилась. И я не могу этого сделать перед своей младшей сестрой.
— Варя никогда бы так себя не вела, если бы мама была здесь. Я так сильно скучаю по ней. — Вера прижала руку к своему сердцу. — Я помню, как это было до того, как она заболела.
Я тоже помнила. Дом был наполнен болтовней, смехом и запахом сладких духов нашей матери. Но болтовня сменилась нытьем Вари и моими придирками. Глубокие морщины стресса и беспокойства прорезали лицо отца, и он казался старше своих пятидесяти лет. Потеря матери изменила все. Изменила каждого из нас. И Вера была права. Варя не посмела бы так себя вести, если бы мама была жива. Я делала все, что могла, но из меня получился плохой заменяющий родитель. И Варя чертовски злилась на меня за это.
Я отвела взгляд от боли, увиденной в глазах сестры.
— Ужин скоро будет готов. У тебя есть домашнее задание? Когда сдается это эссе по английскому? — мне нужно чем то ее отвлечь.
— Я знаю, что мне нужно делать. — резко ответила сестра. — Тебе не нужно постоянно напоминать мне. Я не шестилетний ребенок.
Я шагнула вперед, протянув руку, чтобы похлопать Веру по плечу, но сестра повернулась и вышла из кухни. Когда моя рука упала, исчезла и фальшивая улыбка, от которой уже болели щеки.
Я бы хотела последовать за Верой. Прижать ее к себе, сказать, что все будет в порядке, даже если это была бы чистая ложь. Скажу, что все будет становиться лучше. Скажу, что у нас все будет хорошо. Но это все будет ложью. Я повторяла это снова и снова и каждый раз чувствовала себя обманщицей.
Объятия не заставили бы Веру чувствовать себя лучше. Не вернули бы нашу маму. Не исцелили бы нашу семью.
Я взглянула на деревянный дверной косяк, к которому прислонилась Вера, стоя здесь, и заметила отметки роста, которые наметила когда-то наша мать. У каждой сестры был свой цвет. Я провела пальцем по своим собственным красным отметинам. Это была история нашей семьи.
Скрестив руки на груди, я окинула взглядом старомодную кухню, обратила внимание на занавески в красно-белую клетку и настенные часы с петухом. Мама любила этого глупого петуха.
Я дала обещание проявлять заботу
Потерять дом было бы все равно, что снова потерять маму.
Я должна поговорить с этим Балашевым Егором, заставить его понять, умолять, если потребуется, да хоть на коленях просить. Я была готова на все, чтобы сдержать данное обещание. Я должна позаботилась обо всех, начиная с дома. И я собиралась вернуть его.
И я не приняла бы отказа.
Глава 4. Егор
Я сидел за своим полированным столом и смотрел на девушку, которая пришла защищать дело своего отца. Ее губы были полными и розовыми, на ее щеках играл румянец. Она была взволнована, нервничала, рука дрожала, когда она неоднократно заправляла свои светлые волосы за ухо.
Она довольно прелестна. Хотя эту ее одежду следовало бы сжечь. Темно-зеленый жилет скрывал впечатляющую грудь.
— Итак, вот почему мы должны содержать дом. — она смотрела на меня и ждала моего ответа.
Подперев подбородок ладонью, я пристально смотрел на нее. Действительно прекрасная. Я встрепенулся и выпрямился на своем стуле.
— Как вас там зовут?
— Алиса. — сквозь зубы проговорила девчонка, явно будучи раздраженной.
— Мне все равно, Алиса. — широко раскрытыми голубыми глазами она смотрела в ответ.
— Прошу прощения? Я не понимаю.
Я поставил локти на стол и сплел пальцы домиком.
— Я сказал, что мне все равно. На ваши семейные проблемы, на проблемы с вашим домом. Меня все это не волнует. — она несколько раз моргнула.
— Но моя мать умерла шесть месяцев назад. Мы все еще пытаемся восстановиться.
— Я ужасно сожалею вашей потере. А теперь, если вы меня извините, мне нужно работать. — я указал ей на дверь.
Она покачала головой, и несколько светлых прядей скользнули по этой притягательной груди.
— Нет, я вас не понимаю. Вы разве не слышали, что я сказала? Я не знаю, сколько должен мой отец, но мы можем вернуть вам долг. Нам просто нужно время.
— На самом деле, я слушал только вполуха. — я наклонился вперед, останавливая взгляд на ее лице. — Ты довольно красива. Я нахожу это довольно отвлекающим.
Стиснув челюсти, она вцепилась в подлокотники своего кресла так, что побелели костяшки пальцев. Когда она сделала глубокий вдох, зеленые пуговицы на жилете натянулись и, казалось, были готовы оторваться прямо от этой чертовой штуковины. Действительно, очень отвлекает.
— Пожалуйста, я пытаюсь сохранить свою семью вместе, Егор Семенович. С тех пор как умерла моя мама, этот дом — все, что у нас осталось. Вы должны же это понимать.
— У меня нет семьи, Алиса. От родственников гораздо больше хлопот, чем они того стоят. — я наотрез отказался признавать свою собственную семью.