Всё ещё вижу тебя
Шрифт:
– Нет, спасибо. Не беспокойтесь. Я знаю, куда мне идти.
Как бы прошедшее время не старалось, оно не в состоянии изгнать из памяти некоторые вещи. Особенно если это похороны собственной матери.
Не мешкая и секунды, я решительно зашагала вдоль старых покосившихся надгробий, и несколько минут спустя оказалась там, куда ноги сами привели меня, едва я покинула дом Алишии.
Захоронение не выглядело заброшенным. Небольшой букетик, хоть и уже увядший, явно был принесен сюда недавно. Это и понятно, тётя заботится о маме, даже после смерти.
Несмело коснувшись кончиками пальцев таблички с
– Привет, мам. Мне очень жаль, что пришлось так долго ждать, пока я наберусь решимости навестить тебя.
Внимательно осмотрев плиту и отметив, что папа не озаботился даже тем, чтобы выгравировать на ней посмертную эпитафию, я пожала плечами. Впрочем, это и понятно, отец никогда не обращал внимания на такие мелочи. Всё должно быть четко, кратко и по существу- вот его девиз.
Тихий шорох раздавшийся позади, заставил меня взрогнуть и резко развернуться. Заметив приближающегося работника, которого уже видела немного раньше, я расслабилась и приветственно кивнув, проговорила:
– Извините, возможно у вас установлены определенные часы посещения, если это так, то я не знала. Ещё раз простите.
Мужчина покачал головой и остановившись, чуть поодаль, произнес:
– Нет, никакого графика. Посещение свободное, да и вообще сюда редко кто заглядывает. Родственники покойных уже в большинстве сами присоединились к тем, о ком скорбели. Кладбище, как вы наверное знаете, довольно старое. Тут давно никого не укладывают в землю.
Метнув быстрый взгляд на могильную плиту за моей спиной, он продолжил:
– Ваша родственница? Тогда понятно почему вы здесь. Она одна из последних захороненных. Я сам хоть и не из местных старожил, но живу в городке достаточно давно, и вижу, что за могилой ухаживают. Вы молодец.
– Эм-м, нет. Это моя тётка. Алишия. Мы с братом только вчера приехали из Лившига.
Мужчина пожал плечами
– Может и она, не спорю. Я плохо знаком с поселенцами северной стороны. Но даже тем, кого давно не посещают многим лучше, чем тем кто остался на старой дороге.
Непонимающе приподняв брови, я переспросила:
– На старой дороге?
– Да только ей давно уже никто не пользуется. Нерабочие штольни, насыпи, обвалы и прочие неприятности. Но я о другом. Говорят, довольно давно на переезде, произошла автокатастрофа, погибли женщина и ребенок. Машина не удержалась на трассе и рухнула вниз, прямиком на дно ущелья. Так как у родственников погибших претензий не возникло, заморачиваться по поводу как поднять несчастных наверх, никто не стал. Потому сделали проще- у места, где произошла авария воткнули пару плит и дело с концом. А потом, уже позже, дорогу закрыли. Вот я и говорю, тем двоим куда как хуже, чем остальным, лежащим на освящённой земле.
Выслушав трагичную историю, я тем не менее, недоверчиво пробормотала:
– Родственники отказались поднимать погибших, но почему? Если даже бедняги были не местные, можно было подключить шерифа Асании и опротестовать решение властей.
– Очень даже местные. Мать непутёвой ещё до сих пор жива. Старая Марта Танхол. Живёт на краю леса, у самой границы города. Она поначалу, вроде и поднялась на дыбы, но спустя пару дней сникла
Пожевав губами, рабочий сплюнул в сторону табачную жвачку и договорил:
– Кто знает, что там вышло, хотя по мне так пьяная она была, Надин. Перебрала да угробила и себя и мальчонку. Пацану в то время, лет пять было, не больше. Марта с тех пор замкнулась, людей не принимает.
– Что значит не принимает?
– Знахарством она промышляла, травами да наговорами болячки лечила. А теперь и знать никого не желает. Думает, бог ее наказал за то, что ворожила да заговаривала
4
В дверь робко постучали и в комнату вошла Алишия:
– Ты уже вернулась, Гретлин? Если не против, то можем поговорить.
Захлопнув крышку ноутбука, где в данный момент я рыскала в поисках крупиц информации о той давней истории,что поведал рабочий с кладбища. Немного поколебавшись, я согласно кивнула, посчитав что куда как проще разузнать всё из первых рук.
– Я ходила к часовне.
– О, искала мамино захоронение?
Недовольно поморщившись, я не сдержавшись, грубо отчеканила:
– Нет. Мне не нужно искать то, о чем я никогда и не забывала.
Сообразив, что сглупила тётя виновато улыбнулась:
– Прости, не знаю зачем я так сказала. Вероятно оттого, что ты, Грета так давно не посещала мой дом, и мне показалось…
– Двенадцать лет. Меня не было здесь двенадцать лет, но это не означает, что я забыла. Однако нам действительно стоит поговорить, но не о маме и почему мне стоит смириться с жизнью в Асании. Сегодня, возле часовни, я встретила рабочего…
– Это Пирс Данинг. Он следит за порядком на территории кладбища. В прошлом году подростки творили там бог знает что, перевернули памятники и перебили стекла в окнах часовни, потому шериф поставил ее под охрану.
– Эм-м, да, так он и сказал. Но я хочу спросить не о нем, а о несчастном случае на старой дороге. Данинг сказал, что там произошла автокатастрофа. Погибли два человека; мать и сын.
Удивлённо моргнув, Алишия уставилась на меня, а затем пробормотала:
– Верно, так и есть. Но это произошло очень давно, с чего бы Пирсу поминать об аварии.
– Мы говорили о мертвых и памяти, когда он вдруг вспомнил о тех, кто остается забытым в течении долгих лет.
– Ну, это уже чересчур. Никто никого не забыл. Марта частенько посещает новую церковь в центре города. Старая часовня давно не действующая, как ты понимаешь.