Всё ещё вижу тебя
Шрифт:
Вздохнув, я отвела взгляд от дурацкой подковы и оглянувшись на брата, уже забывшего, что ему назначено заниматься разгрузкой вещей, и вместо того бегающего по лужайке, наперегонки с псом Алишии, огромным, улыбающимся во всю пасть, лабрадором, невольно улыбнулась.
Конечно, никто не виноват в том, что случилось. Однако, сестра мамы, Алишия Кловер, продолжает утверждать, что в смерти сестры виноват исключительно один человек, наш отец. Мне не дано понять каким образом папа причастен к маминой болезни, но есть нечто, что действительно пугает. И это совсем не мистическая вина родителя, а вполне реальный страх получить в наследство
Когда нам с Алексом, едва исполнилось по два года, тогда то все и случилось. В один из дней, отец вернувшись с работы, обнаружил собственных детей запертых в детской, отсутствие жены и надпись над дверями этой самой детской. Прямо над прикрепленным кнопками, коллажем мультяшных персонажей неровными буквами было выведено; Не помиловав третьего, да не надейся на пощаду.
Поначалу растерявшись, он тут-же сгреб нас, ревущих и голодных, в охапку и принялся названивать Алишии.
Никакой медленной регрессии, никаких звоночков и предпосылок к тому, чтобы заподозрить, что мозг мамы начал давать сбой, не было. Никто и подумать не мог чем всё обернется.
Маму искали несколько дней. Но не могли найти, пока она сама, грязная и растрёпанная, с полубезумным взглядом не появилась на пороге дома Алишии. С тех пор всё покатилось под уклон. Она уже никогда не вернулась в собственный семейный особняк в Лившиге. Не вспомнила, что когда-то жила там, была замужем и даже что у нее были мы с Алексом. Мама полностью перенеслась в свой, неизвестный нам мир. Мир, наполненный чудовищами и кошмарами.
Прекрасно ориентируясь в пространстве старого дома, где она провела детство, мама начинала кричать и биться, едва кто-то пытался вывести ее наружу. Так она и прожила добровольной затворницей, не желая выходить даже во двор, ещё целых три года.
В последние месяцы ей стало совсем невмоготу, мама перестала есть, спать и постоянно молилась. Она никого уже не узнавала, а затем случилось ожидаемое. Мама просто не проснулась. Угасла во сне. Что в данном случае не так уж и плохо. Бог пощадил её, наконец избавив от страданий.
Естественно, ни я ни брат ничего не видели и не знали, вплоть до прошлой осени, пока папа, скрепя сердце, не рассказал, что произошло. И то, потому что мы настаивали.
Алекс стабильно, раз в три года, приезжает в гости к тётке, в Асанию. Но не я. Не имея ничего против Алишии, мне претит посещение дома, в котором мучилась и умерла мать. И вот теперь я вынуждена жить и мириться с существованием этого отстойного места.
2
– Так и будешь тут стоять, или все же рискнешь зайти в дом, бука?
Рассеянно подняв глаза на раскрасневшегося и довольно ухмыляющегося брата, я пожала плечами – Просто задумалась. Ты же не считаешь, что я трушу?
Он принял притворно задумчивый вид и протянул:
– Хм, вовсе нет. Я думаю, ты просто в ужасе, что теперь тебе придется каждое утро наслаждаться свежеиспеченными булками, вместо того чтобы перебиваться сухими хлопьями или перекусами в тошниловке колледжа.
Недоверчиво покачав головой, я буркнула:
– С чего ты взял, что тетка станет таким заниматься?
– С того, что если бы ты хоть раз снизошла и навестила сей гостеприимный дом, то убедилась, насколько я прав. Давай, не стой соляным столбом. идём уже внутрь.
И довольно
Изумлённо оглядевшись, я с раздражением ткнула локтем под ребра Алекса и прошипела
– Ну, и где же пучки чеснока? И прочие ведьминские атрибуты, что ты настолько красочно мне описывал.
Братец отвратительно хихикнул и сквозь зубы, едва слышно, шепнул:
– Ты поверила? А говорила, что я выдумываю.
– Что ты и проделал, мелкий засранец!
Мрачно стрельнув взглядом в сторону веселящегося Лекса, я тут-же обернулась на звук шагов, со стороны лестничного пролета, ведущего на второй этаж.
Вскоре показалась и сама Алишия. Всплеснув руками, она торопливо сбежала вниз и заключив в объятия сначала моего невыносимого братца, а затем и меня, воскликнула:
– Вот вы и здесь, мои хорошие! Надеюсь Роберт не заговорил вас до потери сознания? Если да, то следует его извинить, у нас не так часто бывают гости. Асания находится на отшибе, достаточно далеко от шагающей семимильными шагами, цивилизации. Хотя здесь порой слишком тихо, зато намного спокойнее, чем в больших городах. Не знаю как тебе, Гретлин, но Алексу ни разу не пришлось жаловаться на тишину. Верно, парень? Ну и что на этот раз ты учудил? Наверняка, ничего серьезного. Никогда не поверю, что мой племянник способен совершить нечто большее, чем обычную шалость.
Иронично хмыкнув, я предпочла промолчать, предоставляя брату самому выпутываться из крайне неловкой ситуации. Очевидно, отец и не подумал рассказывать своячнице, что натворил его сынок.
Несмотря на жалобный взгляд Алекса, я оставив его внизу, под надзором тетки, горящей желанием узнать, что привело к столь радикальным мерам, способным отца передумать и выслать нас в Асанию, ободряюще махнула рукой в ответ на унылую улыбку и поднявшись вверх по лестнице, следуя подсказкам, данным мне Алишией, остановилась перед потрескавшейся, давно не крашенной дверью. Толкнув жалобно скрипнувшую створку и осмотрев спартанскую обстановку комнаты, со вздохом пробормотала:
– Ладно, все не так уж и плохо. По крайней мере чисто и уютненько. Надеюсь, в доме имеется интернет.
Интернет был. Что и позволило мне примириться с действительностью, хотя бы наполовину.
Отбросив чемодан в угол, я первым делом подошла к окну и выглянув наружу, удручённо уставилась на заваленный хламом задний двор дома.
Так себе панорама, хотя перелесок за оградой весьма неплох. И то, если не знать, что скрывается в тени, под густыми кронами деревьев.
Вздохнув, я отвернулась и приблизившись к небольшому зеркалу на стене, взглянула на собственное отражение. Рыжая Гретлин. Истина и никуда от нее не деться, сама же я предпочитала думать, что волосы отливают золотом, но никак не плебейской рыжиной. Но сейчас в самообмане нет смысла.
То ли дело Алекс, он как и папа, яркий брюнет. Темноволосый и чернобровый. Ресницам брата завидовали все девчонки в Лившиге. Не то что мои- блеклые, едва заметные, с той же ненавистной рыжинкой.
Лившиг. Меня, как никогда раньше, потянуло домой. Пусть в городе и не осталось кучи приятелей, как у Александэра, которые будут скучать по мне, но там вся моя жизнь. Библиотеки, кинотеатры, увлечения. всё без чего я не в силах обойтись.
Не прошло и часа, как в комнату ввалился пунцовый Алекс, недовольно ворча: