Все голубые фишки
Шрифт:
Мухин же теперь европеец. Надо все делать как в Европах в таких случаях поступают. Достал из бумажника свою визитку и воткнул шестерке этой под дворник, мол пускай хозяин, придя за машиной, найдет визитку, позвонит Мухину, а тот, как честный человек отказываться от своего долга не станет, назначат они встречу и по европейски разберутся.
Проходят три дня – никто не звонит.
Вдруг, звонок на четвертый день.
– Вы оставляли визитку на машине номер такой-то?
Мухин не отказывается, – я оставлял, а что?
– Может денег
– Готов дать, – в тревоге, что задерут сумму ущерба, отвечает Мухин, – надо только определиться, сколько.
И тут Мухина как сладким током прошибло, назначили ему смехотворную цену, в десять раз меньшую, чем он предполагал.
Подивился, поехал. Отдал пришедшему на встречу и выглядевшему очень потрепанным дядьке денег, на которые можно было едва купить бутылку хорошего коньяку. Забрал у него визитку.
На сердце было легко – он Мухин – европеец и никому ничего не должен, совесть его чиста.
И тут как-то ставит он свою машину в гараж и слышит ругань каких-то мужиков у въезда.
Один другому кричит, – на хрена я этим в будке денег плачу, чтобы они за моей машиной приглядывали? На той неделе какой-то хер моржовый мне мою "шестерку" так задел, так уделал, мама не горюй. И никто ничего не видал – не слыхал!
Когда Мухин выходил из гаража, тот мужик и его спросил, – а вы не видели, кто мою "шестерку" задел?
– Нет, не видел, – ответил Мухин и пошел домой.
Не Европа мы еще.
Нет, не Европа.
Это там случись ДТП не дожидаясь полицейских можно обменяться визитными карточками и разойтись, а мы еще пока до этого не доросли.
По дороге до редакции, где по слухам теперь работала его Маша, притормозил возле цветочного ларька, не поскупился, купил самых свежих роз. Пятнадцать штук, чтобы красиво было.
Положил букет на зане сиденье, за десять минут доехал до улицы Чапаева, где по согласно справочнику в доме сорок находилась редакция Вечерки, встал в парковочном кармане, заглушил двигатель и стал думать, – что дальше?
Позвонить в редакцию, спросить, – работает ли Маша Бордовских?
Или просто постоять, подождать до конца их рабочего дня и дождаться, когда Маша выйдет из редакции.
Покуда размышлял, вдруг увидал Машу.
Да вон же она!
Первым порывом Игнатьева было выйти – выскочить с букетом роз наперевес.
Но остановило прораба одно обстоятельство, шла Маша не одна, а с Иркой – подругой ее, которую Игнатьев хорошо знал, и с ними еще мужчина невзрачный такой тащился. И покуда прораб-десантник межевался, выходить с букетом или не выходить, мужичонка этот небритый, что с девушками из редакции вышел, махнул рукой, остановил такси и в один миг, всей троицы бы и след простыл, да был Володя Игнатьев за рулем, и инстинктивно, и уже на одних рефлексах он поддал газу, направляя свой корейский джип вслед за такси. ….
Добкину быстро удалось поймать такси.
Сели, Добкин спереди, Маша с Иринкой сзади.
– К
Радио у таксиста было настроено на Русский шансон.
Маша с Маринкой сразу закурили.
– Пепел только в пепельницы, пожалуйста, барышни, – не оборачивая головы попросил водитель.
– Лёва, а ты точно договорился с Минаевым? – спросила Ира, ноздрями выпуская мальборовый дымок.
– А когда я договаривался неточно? – со смесью вызова и тожества, ответил Добкин, – сейчас приедем, он нас в баре ждет.
Минаев действительно ждал их а баре ресторана Уральский Савой.
Поздоровались весьма сухо.
Маша только слегка стрельнула на предмет глазками и тут же скромно потупила взгляд. Неприлично пялиться. Даже корреспондентке пялиться на своего интервьюируемого и то неприлично, а тут случай несколько иной, Добкин затеял игру в журналистское расследование и Машу с Ирой представили Минаеву не как работниц газеты, а как весьма легких в общении девушек. Не проституток, нет-нет ! Этого добра здесь в гостинице Минаев и сам бы мог себе найти в пять минут. А девушек из хороших семей, чуть ли не профессорских дочек, незамужних молодых барышень, что составили бы компанию гостю из далекой Америки.
– А если ему Ирка больше понравится? – спрашивала Маша накануне, когда обсуждался план.
– Не, – успокаивал девушек ушлый Добкин, – мы сразу обозначим, что Ирка якобы моя невеста, а Маша как раз свободная.
– Я твоя невеста? – презрительно фыркнула Ира.
– Да ладно тебе, – Добкин примирительно махнул на нее рукой и добавил, – не зарекайся от тюрьмы, сумы и от постели с Добкиным…
Минаев по очереди церемонно поцеловал девушкам ручки и широким жестом пригласил всех в полу-темные кулуары.
– Надо же как все здесь переменилось за последние десять лет, – с чувством сказал Минаев, – десять лет назад здесь вообще не было пристойных мест, где можно было бы посидеть, а теперь, прям таки Запад! В баре даже текила пяти сортов и пиво любое из Германии и даже из Канады. Такое в Америке только в самых дорогих отелях.
– А девушки? – с чувством какого-то превосходства глядя на Минаева, спросил Добкин.
– А девушки здесь как были, так и остались самыми лучшими в мире, – с улыбкой ответил Минаев.
Заказали девушкам по коктейлю "маргарита", Добкину бокал пива, а Минаев ограничился стаканом минералки со льдом.
– Вы вообще не пьете? – поинтересовалась Ира.
– Пью, но очень редко, – неопределенно ответил Минаев, искоса поглядывая на Машу.
– А со своей подругой там в Америке? – настаивала Ира.
– Со своей подругой? – задумался захваченный врасплох Минаев, – со своей подругой я вообще не пью, потому что мы с ней расстались.
И говоря это, Минаев отметил, что говорит истинную правду. Он ведь действительно разошелся с Грейс. Она ведь выгнала его тогда, когда те сибирские пацаны набили ему морду…