Все хорошие девочки попадают в рай
Шрифт:
Баба Клара поставила перед мальчишкой тарелку, полную дымящейся картошки с тушенкой, и он принялся уплетать угощение за обе щеки.
— В квартире живут наркоманы, и чужих там не любят, — промямлил он с набитым ртом. — Да! И имейте в виду, что я вам ничего не говорил.
Поразмыслив над его словами, я попросила у Клары Евгеньевны разрешения позвонить. Соваться одной в логово к наркоманам — дело опасное. Кого бы взять в сопровождающие? Рука сама собой набрала номер мобильного телефона соседа Вовки.
Но сосед наотрез отказался
Глава 19
Пришло время наведаться домой к Артему. Какая там у меня была мнемокартинка для его адреса? Ага, я с 5 тортами в руках, а на голове у меня заплетено 25 косичек. Самое сложное в этой мнемотехнике — правильно разложить картинку обратно на составляющие. Помнится, сама я символизирую собой Люсиновскую улицу, 5 тортов — это, должно быть, номер дома, а 25 косичек, значит, номер квартиры. Ну что же, туда я и отправлюсь.
Дом номер 5 оказался деревянным бараком. Балконов не было, поэтому из окон всех трех этажей свисало белье, вывешенное после стирки. В подъезде витал стойкий запах мочи и валидола. Казалось, в развалюхе доживали свои дни пенсионеры. В таких местах молодые предприниматели вроде Артема Нечаева обычно не селятся. Туда ли я вообще пришла?
Все еще пребывая в сомнениях, я позвонила в квартиру номер 25.
Чьи-то тапки прошаркали к двери, несколько секунд меня изучали в дверной глазок, а затем раздался скрипучий голос:
— За Козлюка согласен за пятьдесят, а ежели за Крапивнера, то меньше двух сотен не возьму.
— Что «за Козлюка»? — недоуменно спросила я. Дверь открылась, и передо мной предстал пенсионер в майке и вытянувшихся трениках:
— Подписи, конечно. Вы ведь подписи для выборов в Думу собираете? Сегодня уже приходили трое, я везде подписался. Не бесплатно, конечно, — похвастался предприимчивый гражданин. — Остались только два неохваченных кандидата — Козлюк и Крапивнер. Вы за которого агитируете?
Не дав мне вымолвить ни слова, пенсионер пустился в объяснения, по какой причине он оценивает Крапивнера так дорого:
— Ворюга он, да и к тому же из этих новых дерьмократов. А вот Козлюк — наш человек, коммунист, всю жизнь у мартеновской печи простоял. Ему я доверяю, он за нас, за простых людей.
— Что же вы за него бесплатно не подписываетесь?
Старичок напустил на себя вид оскорбленной невинности:
— А потому, что у нас в стране теперь рыночные отношения и за просто так даже прыщ не вскочит. Говорите же, наконец, кто у вас?
— Никто, — пришлось мне огорчить пенсионера. — Я не собираю подписи, я ищу Артема Нечаева. Знаете, где он?
— Сорок лет в этом доме живу, а об Артеме Нечаеве в первый раз слышу. Нет тут таких. — И старичок раздраженно захлопнул
Странно, неужели в базе данных агентства «Закон и порядок» есть ошибки? Нет, скорее всего, это я неправильно расшифровала свою мнемокартинку. Значит, теперь мне надо отправиться, наоборот, в дом номер 25, пятую квартиру.
При первом взгляде на эту кирпичную многоэтажку стало ясно, что теперь-то я попала по нужному адресу. Дом явно принадлежал к категории элитных: обнесен изящным железным забором, во дворе разбиты цветочные клумбы и припаркованы одни иномарки. Охранник на воротах спросил, в какую квартиру я иду, и пропустил меня. А вот в подъезде мне пришлось задержаться.
— Вы к кому? — грозно вопросил парнишка в защитной форме.
— В пятую квартиру, к Артему Марксовичу.
— Его нет, — тут же сообщил охранник.
— Так я могу пройти? — упорствовала я.
— Конечно не можете. Говорят же вам, что Нечаева нет дома.
— А он вообще один здесь живет? Когда вы его видели в последний раз? Заметили что-нибудь странное в его поведении? — забросала я его вопросами.
— Вы на каком основании интересуетесь? — напрягся парень.
Я опешила и ляпнула:
— Имею личный интерес.
— В таком случае ничего не могу вам сказать. И вынужден попросить вас уйти, не надо загромождать проход.
Я огляделась: загромоздить широкий коридор, устланный ковровой дорожкой, было довольно трудно даже девушке моей комплекции. Однако пришлось повиноваться и выйти во двор.
В отвратительном настроении я присела на лавочку и предалась размышлениям. Я хотела поговорить с соседями Артема, но в таком доме мне конечно же ничего не светит. Народ здесь живет подозрительный, отгороженный от остального мира забором и кучей охранников. Никто меня даже на порог своей квартиры не пустит, не говоря уже о том, чтобы откровенничать. Надо отсюда уходить.
Тут из подъезда вышел старичок интеллигентного вида с белой лайкой на поводке. Я вообще-то к собакам отношусь довольно прохладно, но вот лаек люблю. Они мне почему-то кажутся похожими на кошек, хотя объективного сходства между ними, признаю, практически нет. Справив около раскидистого клена свои дела, собачка подбежала ко мне и принялась радостно вертеть хвостом.
— Какая хорошая собака. — Я протянула руку, чтобы почесать псину за ухом, но на всякий случай спросила старичка: — Не кусается?
— Ой, вы осторожней! — вдруг засуетился собаковладелец. — Пес у меня вообще-то ласковый, но вот в последнее время с ним что-то непонятное творится. Агрессия какая-то появилась, я уже хотел его к ветеринару вести.
— Неужели этот славный пес может быть агрессивным? — не поверила я и все-таки почесала псине за ушами. Собака даже встала на задние лапы, млея от удовольствия. — А по виду такое доброе животное.
— Представьте себе, — оживился старичок, — вдруг стал кидаться на нашего соседа, на Артема.