Все или ничего
Шрифт:
Ведь это почти невозможно, чтобы писатель был менее значительной личностью, чем его литературные герои. Разве смог бы Джон вдохнуть в них столько жизни, не отдавая им частички своей души? Розамунда перечитала несколько абзацев и убедилась в том, что абсолютно права. Здесь было все: устремленность, одержимость мечтой, надежды, слабости и недостатки, присущие любому человеку. А еще Розамунда уловила в словах Джона душевную теплоту, нежность, доброту — то, ради чего стоит жить.
Она долго ворочалась без сна, а когда наконец заснула, рука ее так и
Доктор Роб и мисс Элис обвенчались тихим солнечным днем. Они никого не посвящали в свои планы, но слухи каким-то образом все-таки распространились, и в церкви жениха и невесту уже ждали... Доктор Роб гордо катил суженую в инвалидном кресле по проходу, а Джон и Розамунда следовали за ними, держась на безопасном расстоянии друг от друга, так что их руки даже ни разу не соприкоснулись...
Эта церковь мало напоминала ту, старинную, в которой венчались Джон и Розамунда. Но таким местам присуща особая атмосфера, навевающая воспоминания и размышления.
Когда служба началась, Розамунда полностью погрузилась в свои мысли о прошлом.
Джон? Девушка украдкой взглянула на него из-под опущенных ресниц. Он смотрел прямо перед собой, его лицо было лишено какого-либо выражения.
Церемония венчания закончилась, брак был официально зарегистрирован, и все вышли во двор. Радостные поздравления, пожелания при прощании, большая удобная машина, доставленная из Лондона специально для мисс Элис, отъезд молодоженов...
— Ну вот и все, — оживленно проговорил Джон. — Ты, наверно, тоже поедешь...
Розамунда должна была выехать вслед за отцом на малолитражной машине. Никто не поинтересовался, что будет делать Джон, он также никого не посвятил в свои планы.
— Да, — спокойно ответила Розамунда. — Мне уже пора. Тебя подбросить куда-нибудь?
— Нет, спасибо, не надо, — сказал Джон. — Я вернусь на яхту. Тут близко: я прогуляюсь.
— Пожалуйста, как хочешь. — В голосе Розамунды сквозило равнодушие. — Но мне тоже надо на яхту, я кое-что забыла. Ну как?
— Я пойду пешком, — отрезал Джон и зашагал прочь.
Розамунда села в машину и вскоре проехала мимо Джона, который неспешно брел по переулку. Она, как всегда, припарковала автомобиль на поле, прошла через калитку и была уже на яхте «Гордость Лондона», когда на причале появился Джон. Он решительно направился прямо к Розамунде.
— Господи, я рад, что ты вернулась, Розамунда. — Его голос звучал напряженно. — Нет-нет, не бойся меня, — успокоил он девушку, поймав ее озабоченный взгляд. — Просто у меня появилась возможность сказать тебе что-то очень важное. Я понял, что должен это сказать.
Розамунда молчала, опустив глаза, у нее кружилась голова, и сердце билось в груди, как пойманная птичка.
— Знаешь, Розамунда, ты меня убедила: между нами все кончено. Притворяться ведь не стоит, правда?
— Притворяться, конечно, не стоит, — задумчиво ответила она.
— Тогда прощай, Розамунда, — проговорил он каким-то странным, неестественным тоном, как будто повторял вслух заученный наизусть урок. — Чтобы совсем от меня освободиться, тебе потребуется некоторое время. Не волнуйся, я отдам все необходимые распоряжения. Тебе не надо бояться, что я буду чинить препятствия или как-то еще досаждать тебе. Что ж, я получил по заслугам. Я люблю тебя и понимаю, что единственное, что я еще могу для тебя сделать — а я так хочу, чтобы ты обрела свободу и счастье, — это исчезнуть из твоей жизни.
— Понимаю, — вяло пробормотала Розамунда.
— Вряд ли ты понимаешь меня до конца. Я не смею просить у тебя прощения, — сказал он прерывающимся от волнения голосом. — Но я бы так хотел, чтобы ты поверила, что я действительно раскаиваюсь в своем поведении. Прости меня, Розамунда, мне очень жаль...
— Да, — чуть слышно прозвучал ее ответ.
— Ну, вот и все. Прощай, и да благословит тебя Господь! — Он резко отвернулся.
— Джон!
— Да? — Он замер, стоя к ней спиной.
— Сегодня прекрасный вечер: так тихо, ясно, на небе полная луна, — промурлыкала она как ни в чем не бывало. — Жаль не воспользоваться такой красотой. Знаешь, я, пожалуй, не поеду сегодня в Лондон...
Джон подскочил к девушке и угрожающе навис над ней, яростно сжимая кулаки.
— Ты немедленно отсюда уедешь, — сурово приказал он Розамунде. — Иначе я за себя не ручаюсь...
— Но, Джон, ты же сам сказал, что мне пора остановиться и не бежать от жизни, — напомнила она ему. — Я пришла к выводу, что ты абсолютно прав. Мне надо посмотреть на жизнь трезвыми глазами и перестать прятаться от проблем.
Молодой человек недоверчиво взирал на Розамунду, по его лицу пробежала тень.
— Не испытывай мое терпение, Розамунда, — проговорил он. — Я простой смертный, и есть пределы...
— Да, я думаю, есть, — серьезно заявила она. — Например, есть пределы моей глупости, Джон.
— Что?! — воскликнул он и схватил Розамунду за плечи. Но она как будто ждала этого и не стала сопротивляться. — Ты понимаешь, что говоришь?
— Все я прекрасно понимаю. — Ее голос дрожал от волнения и нежности. — Я пытаюсь объяснить тебе, что теперь знаю точно: не будет мне счастья, если я буду убегать... убегать от тебя, Джон! — Она обвила руками его за шею.
Задыхаясь от избытка чувств, Джон обнял Розамунду и крепко прижал к себе. Он прикоснулся к ней страстным и бесконечно нежным поцелуем. От его жадных, требовательных губ не было спасения, но девушка не хотела бежать из этого сладостного плена. Джон буквально обезумел от радости, поняв, что она отвечает ему. Он думал, что никогда уже не испытает такого всепоглощающего счастья.
Внезапно Джон отстранил Розамунду от себя, но лишь на секунду, чтобы заглянуть в ее огромные прекрасные глаза и удостовериться в том, что перед ним не сладостное видение, а реальная, любящая молодая жена. Картина была столь пленительна и убедительна, что он удовлетворенно вздохнул и вновь прижал ее к себе.