Всё исправить
Шрифт:
– Хм… – он проглотил кусок. – Ага… понятно…
– Мне и Юленьку сейчас оттого на руки брать нельзя. Да и тебе, собственно, сразу после сеанса не очень-то… Заметил, как она вдруг уснула? Будто устала мгновенно. Это оттого, Леша, что ты у нее малость жизненной энергии позаимствовал, взамен утраченной.
Она взглянула на него мудро и печально.
– Ты ведь вполне мог бы еще раз жениться, Леша. На живой женщине. Но ты выбрал мертвую.
– Я не жалею. А ты?
Она улыбнулась, осторожно провела кончиками
– Раз ты не жалеешь…
– Я люблю тебя, Юлька. И рад, что ты есть. Хоть какая. Хоть такая даже… Если бы я мог жить без тебя… но я не могу. Так что все просто.
Теперь она буквально ласкала его взглядом.
– Да. Я тоже люблю тебя, Леша.
Он перевел взгляд с лица на ее плечи, грудь, потом еще ниже… Короткий подол сарафана открывал колени, и желание вновь заворочалось внутри.
– Юльк…
– М?
– Последний вопрос… отчего ты такая красивая стала? Это же смотреть невозможно…
Она вновь коротко рассмеялась.
– Для твоего удовольствия, так полагаю. Ты же всегда меня несколько идеализировал. Это при жизни еще, а после… идеализируешь абсолютно.
Алексей провел руками по ее бедрам, совсем задирая подол. Желание уже сминало разум и волю.
– Юлька…
– Леша… – ответная дрожь ее тела была непереносима. – Ты же в обмороке окажешься…
– Сними, говорю!
В четыре руки они содрали сарафан, и Чекалов повалил ее на пол кухни, на сей раз не тратя времени на собственное раздевание. Скорее… да скорее же…
– Ааааауммм…
Под этот протяжный звук, вырвавшийся то ли из ее, то ли из его горла, Чекалов исторг остатки семени и, по всей видимости, жизненной силы, имеющейся в наличии. И все поглотила мягкая темнота…
– … Леша, Лешенька!
Странный какой голос, проплыла, как медуза, ленивая мысль. Нет, это не Юлькин голос… определенно не Юлькин…
– Да очнись же, Господи!
Острая вонь нашатыря ударила в нос. Чекалов с трудом разлепил глаза. Сквозь плавающие размытые цветные пятна проступило лицо Веры Николаевны.
– Уфф… Ну и напугал, Лешенька… Захожу, а ты тут. И не приходишь в себя никак…
Алексей судорожно провел рукой по ширинке – нет, застегнута. Все в порядке. Повел глазами – спальня…
– Обморок, похоже, теть Вер… Давление упало, должно быть.
Он встал, цепляясь за мебель и кряхтя, точно на плечи был взвален мешок с картошкой. Ноги дрожали и подгибались, руки тряслись, как у заматерелого алкоголика. Да уж…
– А чего это ты там на кухне вторую чашку на стол выставил? – тетя Вера озадаченно хлопала глазами. – Кто тут был, что за гость?
– Да никого не было, теть Вер. Это я дурю.
– Так из двух чашек и пил чай? – недоверчиво усомнилась она.
– Ну да…
– Ох… – Вера Николаевна сокрушенно покачала головой. – Странные у тебя пошли игры, скажу прямо. То с халатом, то теперь вот с чаем…
– Да не опасайся, теть Вер. Если мне и сходить с ума, то никак не сейчас. Не время.
– Тебе надо побольше гулять, Леша. Отдыхать. Если что случись, на кого Юленьку оставишь? На меня, старуху?
– Да все будет нормально, теть Вер, – он постарался придать своему голосу максимально возможную убедительность. – Ну подумаешь, обморок… Ты лучше расскажи, как там насчет твоей комиссии.
– Комиссии? Да, комиссии… Сняли с меня инвалидность, Лешенька.
– Как так?
– Да вот так. Главный врач, председатель комиссии который, говорит, на мне пахать можно. Говорит, никаких признаков, и что якобы надо разобраться, кто и за какую сумму мне эту самую группу присвоил. Представляешь, каков хам?
– Наглец! – для пущей искренности округлив глаза, посочувствовал Алексей. – Но вообще-то я рад, теть Вера. В смысле, что здоровье твое резко поправилось. А группа эта – тьфу и растереть, я же говорил… Копейки, а хлопот и унижений куча.
Он принялся оправляться, застегивать рубашку. Сунул руку в карман брюк и извлек на свет почти не измятый, но неровно оторванный клочок бумаги – вне сомнения, оторванный в спешке. На клочке аккуратным Юлькиным почерком было начертано:
«Леша, это я тебя прибрала слегка. Если бы тетя Вера нашла тебя в кухне на полу в том виде, могли возникнуть неприятные подозрения. Остальное убрать не успела»
Он улыбнулся на сей раз уже вполне естественно.
– Все будет хорошо, теть Вер, вот увидишь. Скоро и абсолютно все!
– Плавно отпускаем педаль! Газ добавь!
Еще не старая, но уже довольно разношенная «пятерка» недовольно фыркнула, дернулась и покатила по асфальту, размякшему от полуденного зноя.
– Передачу! Да не газуй ты так, это же тебе не трактор. Нормально переключай!
Чекалов старательно исполнял команды инструктора, молодого парня, пожалуй, что и моложе его самого. Учиться на права он решился уже в мае, уступив наконец давлению общественного мнения, и не в последнюю очередь Веры Николаевны. Да, надо, надо все же брать машину. Вот в деревню съездить, к примеру, как бы оно удобно было... Только прежде всего надо бы выучиться на права…
Алексей чуть усмехнулся. Ну хоть перед собой не надо лукавить. Просто образовалось некое количество свободного времени, и это время нужно чем-то занять. А ведь еще не так давно времени этого катастрофически не хватало.
Господи, как это трудно, оказывается – ждать…
А время между тем шло, все дальше унося его в своем потоке от того страшного дня. От белого лица, трубок капельниц и острого, безжалостного света бестеневых хирургических ламп.
«Не умирай!!!»
Почему, ну почему он не бог?