Всё из-за тебя, Итан
Шрифт:
Я смотрю на Родди: тот отчаянно щурится, пытаясь разглядеть телевизор у барной стойки.
– Думаю, да.
Папа толкает Родди в бок.
– Ну, сынок? Что скажешь брату о школе?
– Хотите послушать про школу? Ладно, – закатывает глаза Родди. – Бейсбольной команды там нет, все местные – фанаты футбола. Друзей я не завёл, поскольку с этим болотным акцентом вообще не могу разобрать, что там кто бормочет. Всё, чему нас учат, я в Бостоне проходил в восьмом классе. Ах да, и ещё: хоть я и не играю ни на каком инструменте, школьный психолог всё равно записала меня в оркестр – на других предметах по выбору мест нет. Так что в общем и целом отстой. Хотите узнать что-нибудь ещё?
Мамино лицо приобретает цвет свёклы, папа барабанит по салфетке: похоже, он уже жалеет, что решил порасспросить Родди.
Над нашим столиком вдруг нависает Зовите-Меня-Просто-Риз.
– Готов ответить на любые ваши вопросы, ребята, – заявляет он, кивая на заляпанный жиром, несмотря на два слоя ламинации, лист меню. На маму он косится со странной ухмылочкой.
– А можете включить игру «Ред Сокс»? – спрашивает Родди, махнув рукой в сторону телевизора, на экране которого возникает итоговая таблица какого-то рыболовного турнира.
– Дайте нам ещё минутку разобраться с меню, – бормочет папа.
Зовите-Меня-Просто-Риз удаляется, и мама снова откашливается:
– Что ж, Родди, мы рады, что ты с нами этим поделился. Попробуем придумать, как сделать так, чтобы в школе тебе было интереснее.
– Точно, – добавляет папа. – Может, спросишь, не хотят ли они организовать бейсбольную команду?
– Пофиг, – отвечает Родди, полностью переключившись на игру.
– Ну а ты, Итан? – спрашивает мама. – Расскажешь нам о друге, с которым ты провёл сегодня весь день?
– Подруге, мам. Её зовут Корали. Она тоже новенькая… ну, вроде того. Просто её исключили из интерната за то, что она залила пол в танцевальном зале средством для мытья посуды, превратив его в банановую шкурку. Вот она и вернулась в Палм-Нот.
– Твою подругу исключили из интерната? – переспрашивает папа, нервно поглядывая на маму.
– Только потому, что какая-то девочка сломала лодыжку, – поясняю я. – Случайно. На самом деле это было ужасно смешно.
– Банановая шкурка? Танцевальный зал? Что-то мне это напоминает, – задумчиво произносит мама. – Просто какое-то дежавю.
– А ты уверен, что это хорошая компания? – снова спрашивает папа.
– Родди, послушай, что брат говорит, – приказывает мама. – И сними наконец бейсболку!
Но Родди уже приклеился к телевизору.
– Игра же идёт, мам!
– Брат слушал, теперь твоя очередь, – вмешивается папа.
– А я и слушаю. У Итана новая подружка, но вам не нравится, что её исключили из интерната. Только я считаю, пусть лучше у него будет хоть какая-то подруга, чем никакой. Вы разве не для того тащили нас в эту чёртову дыру, чтобы он мог прикидываться нормальным?
– Родди! – вскрикивает мама. – Сейчас же извинись перед Итаном!
Родди скрещивает руки на груди.
Папа с размаху хлопает ладонью по столу – такое я видел всего несколько раз в жизни. Посетители за соседними столиками замолкают. Я стараюсь вжаться в стул.
– Родерик Трюитт, – вопит папа. – Ты извинишься перед братом или немедленно выйдешь из-за стола.
– Да всё в порядке, пап, – бормочу я. Но меня никто не слушает.
– И сними эту поганую бейсболку! – добавляет мама.
Конец ознакомительного фрагмента.