Все изменит поцелуй

Бойл Элизабет

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Колин. — Ты думаешь, что она каким-то образом причастна к смерти Орландо. Ты ошибаешься.

— А ты совершенно не слушаешь, что я тебе говорю, — проворчал Роберт. — Она вполне могла выстрелить в Орландо. Она на это способна.

Колин отрицательно покачал головой.

— Нет, Хоббе. Эта женщина не убивала нашего брата. Она скорее всего была невольной соучастницей. А почему бы тебе не спросить ее об этом?

Спросить ее? Предложение брата казалось совершенно неуместным. «Извините

за любопытство, мисс Саттон, не вы ли убивали моего брата?»

Можно подумать, что она скажет правду!

Роберт покачал головой и проговорил:

— Нет, Колин, я, к сожалению, ей не доверяю. Она явно что-то скрывает и не хочет быть до конца откровенной. Да что там, она даже… — Роберт умолк; казалось, он не знал, что, собственно, хотел сказать.

Капитан внимательно посмотрел на брата.

— Если бы ты не был влюблен в нее, твои рассуждения, возможно, не были бы столь туманными.

И, коротко кивнув, Колин направился к Ливетгу, чтобы уточнить курс корабля.

«Я влюблен в Оливию Саттон? Что за глупости!» — мысленно воскликнул Роберт. Очевидно, годы, проведенные на корабле, не прошли брату даром, и Колин просто-напросто спятил.

Роберт принялся возражать брату — опять же мысленно, — но все доводы вылетали у него из головы, стоило ему лишь бросить взгляд на мисс Саттон.

Оливия довольно ловко управлялась с иголкой, но, похоже, о чем-то задумалась. Потому что вдруг укололась и поднесла палец к губам. Перехватив взгляд Роберта, она улыбнулась ему, и он тотчас же почувствовал, что у него подгибаются колени, — эта улыбка подействовала на него сильнее, чем поцелуй в парке.

Тут к нему снова подошел Колин. Проследив за взглядом брата, капитан сказал;

— Она думает, что ты везешь ее к Веллингтону.

— Так и есть.

— Зачем?

— Она уверяет, что ей известно, где спрятан «Королевский выкуп».

— О Боже! — воскликнул Колин. — А ей известно, что это значит?

— Думаю, известно, но не все.

В том, что не все, Роберт был абсолютно уверен. Понять, что такое «Королевский выкуп», мог только тот, кто вырос в Испании.

Этот клад обладал почти мистической силой: он мог объединить страну или, напротив, разрушить ее до основания.

— Если кто-нибудь узнает…

— Вот именно, — кивнул Роберт. — Она может стать добычей любого проходимца. И любого шпиона — Наполеон наводнил ими всю Испанию и всю Англию. Я не говорю уже о таких, как Чамбли.

— Теперь понятно, почему ты так поспешно вывез ее из Лондона. Я поступил бы точно так же — Немного помолчав, Колин спросил — Как ты думаешь, она действительно знает, где находится клад?

— Сама она в этом уверена. Полагаю, что этого достаточно. Я доставлю ее к Веллингтону, и пусть он сам решает…

Тут Роберт повернулся и направился в каюту. Колин с улыбкой смотрел ему вслед. Капитан нисколько не сомневался: вскоре его брату предстояло пройти испытание сердечными муками.

Глава 9

Два дня Роберт обдумывал совет Колина. «А почему бы тебе не спросить ее об этом?» — сказал брат. И наконец решился.

Поначалу ему казалось, что это будет не так уж сложно. Трудности возникли, когда он вышел на палубу и направился к Оливии — она в это время беседовала на каком-то абсолютно незнакомом ему языке с одним из матросов.

Увидев приближавшегося к ним Роберта, матрос покачал головой, что-то сказал Оливии, и она расхохоталась. Матрос же улыбнулся и, кивнув девушке, удалился.

— На каком языке вы с ним разговаривали? — поинтересовался майор.

— Это один из славянских языков, — ответила Оливия, и глаза ее засияли. — Этот человек… его еще ребенком похитили из родной деревни, и он уже много лет не говорил на своем родном языке.

— А как он узнал, что вы говорите по-славянски? Оливия пожала плечами.

— Они все хотят проверить, говорю ли я на их родных языках. Да и мне приятно немного попрактиковаться. Пока что меня только один раз поставили в тупик — это был матрос, мать которого принадлежит к племени ирокезов, североамериканских индейцев. Должна заметить, что ваш брат набрал себе довольно пеструю, но чрезвычайно занятную команду.

«Это еще мягко сказано, — подумал Роберт. — Интересно, что она сказала бы, если бы узнала, что экипаж брата состоит из самых отъявленных головорезов?»

Какое-то время Роберт молчал — он не знал, как начать разговор. Наконец спросил:

— Сколько же языков вы знаете?

«Вопрос, конечно, глупейший, — подумал майор, — но должен же я хоть что-то сказать».

— Сколько языков? — Оливия пожала плечами. — Говорю на шестнадцати. Но читать могу еще на очень многих. Ведь для того, чтобы говорить, необходима практика и собеседник — носитель языка.

Оливия умолкла, и в глазах ее появилась грусть.

Роберт готов был рвать на себе волосы. Он понял: она вспомнила своего отца. Когда Чамбли рассказал ей об убийстве сэра Саттона, на лице ее появилось точно такое же выражение, как сейчас.

Тяжело вздохнув, девушка села на свернутые канаты — рядом лежали какие-то вещи, требовавшие починки. Роберт тоже сел. Он вдруг понял, что разговор об отце Оливии даст ему возможность направить беседу в нужное русло — пусть даже эта тема ей неприятна.

— Вы получали языковую практику, беседуя с отцом? Она кивнула.

— Обычно мы с ним поступали так: один день говорили на одном языке, другой — на другом. Таким образом, мы оба получали необходимую нам практику.

— Мне очень жаль, что он умер, — пробормотал Роберт. — Судя по всему, ваш отец был достойным человеком. Я знаю, что его очень уважали, пока…