Все, кроме смерти
Шрифт:
– А, так вот к чему вы клоните, князь, я бы выразился… - Поланский раздраженно отмахнулся ладонью - Альберт пускал ему дым в лицо.
– Мои статьи?
– Совершенно верно. Они великолепны. Рельефные характеры, банкетная сервировка фактов, поэтом можешь ты не быть, но “гражданиномъ” быть обязан… Я скупил все выпуски, читал неотрывно. Потом решился извлечь вас. И лично выразить свое восхищение.
– Вы требуете прекратить? Но похищение, рукоприкладство, ерничество, все это, я бы, выразился - мальчишеские игры! Извольте немедленно выпустить
– Вы не романтик, Поланский. Своим кудахтаньем, вы вносите досадный диссонас в короткое свидание.
– Альберт, скорбно стянул перчатку по пальцу и рассмотрел перламутровый маникюр на правой ладони. Скусил заусенец с безымянного.
– Итак. Господин репортер. Я не цензор и не моралист. Если бросить дело на полдороге будет хуже. Все равно, что вуайера оттащить от замочной скважины в женской бане. Он начнет грызть ногти, потеть и фантазировать. Есть иной способ: отвлечь.
– Извольте отпереть дверь!
Лицо Альберта стало пергаментно и мертво.
– Хорошо. Я отопру дверь, позову моих друзей и оставлю вас наедине. Милейшие люди - один из них цирковой борец, чемпион между прочим, второй - бывший налетчик из Харькова. Вы будете довольны.
Он поцокал в стекло перстеньком на мизинце.
С улицы заглянули в окно два одинаковых плоских бойцовских лица, черные шляпы, сонные маслины глаз.
– Не надо!
– заколыхался Поланский - я готов выслушать!
– Вы профессионал, и лучше меня знаете, из каких последних событий можно состряпать сенсацию. Читатель должен переключиться. Ну не собирались же вы до конца света потчевать подписчиков … бреднями половых органов моих интимных друзей.
– А… Так вам потребна “тэма”.
Альберт удивился:
– Позвольте?
– Ну, городской случай, событие, курьез. На “арго” газетчиков: тэма или мясо.
– Да. Я хочу мяса.
– Хмм… - Поланский вытянул губы трубкой, освоился в кресле и порозовел.
– Минуточку-минуточку, я бы выразился. Простите, где мой портфель?
Альберт подал ему пухлый видавший виды портфельчик, Поланский зарылся в его утробу, быстро пролистал вырезки, заметки, листочки из кляпспапира исчерканные стенографическими закорючками
– Весной хорошо идет криминальное, любовное и психиатрическое.
– Не надо любовного. Давайте сразу криминал.
– Вот, прошу: В цирке Туберози во время бенефиса укротителя Бояни произошел ужасный случай. Дрессированный лев ходил по канату, оступился и упал. Придя от этого в ярость, зверь бросился на укротителя, смял его и стал грызть. Начался страшный переполох с обмороками и истериками. В льва выпустили около 40 пуль из “браунингов”. У Бояни в различных частях тела вырваны клочья мяса. Через несколько часов он скончался, лев издох через полчаса.
– Невкусно - поморщился Альберт - валяйте дальше.
– В Пензе сын профессора студент Кипарисов убил своего больного брата. Мотивы - в психологии современной молодежи. Под постелью убитого обнаружен склад ручных бомб. Или,
– Брр, страусиха… Не пойдет.
– В магазин обуви Найдича вошли неизвестные мужчина и женщина и подали владельцу письмо с требованием от имени анархистов трех пар ботинок. Женщина направила на хозяина “браунинг”. Последний выдал требуемое и неизвестные скрылись.
– Мелко!
– капризно прикрикнул Альберт - Нужен макабр, масштабная трагедия!
– Пожалте.
– Поланский выкопал самый протертый листок:
– В ретирадной яме найден труп убитой 4-летней девочки Агафьи Беловой, над которой было совершено гнусное насилие. Двое подозреваемых арестованы.
И вот еще: колорит русской глубинки: В деревне Новоандреевке, Александрийского уезда, девять злоумышленников ночью проникли в хату крестьянина Смикодуба и распяли его, прибив гвоздями его руки к дверям, а ноги - к полу. Затем злодеи зажгли свечу и, сжегши несчастному бороду, скрылись. Причина дикого преступления пока не выяснена
– Вы издеваетесь надо мной, Поланский?
– Но вы же просили макабр. Землетрясение в Ялте, еврейский погром в Нежине, рабочая стачка в Новочеркасске? Ограбление артистки театра “Буфф” Зои Уистити - на двадцать тысяч бриллиантов вынесли и манто из синей сибирской лисы…
– Не тараторьте, дайте подумать.
– Альберт устало вытянул ноги на шаткий журнальный столик, уставился в потолок.
– Нужен добротный местный материал. Но, с изюминкой. У вас есть выходы на полицию?
– Обижаете, князь. На том стоим. Есть у нашего редактора свои человечки, стенографисты, курьеры, да мало ли. Иной раз на место преступления раньше околоточного прибываем!
– Было что нибудь новенькое за последнюю неделю, чтобы нигде не пропечатывали?
– Да все глухо, как в валенке. Поджог застрахованного склада, квартирные кражи, в Рогозинском низке ломовых извозчиков поножовщина, в заведении мадам Сижу драка, девки студентов стульями побили, два филера на Тестовке без вести пропали… Ищут.
– Так, - встрепенулся Альберт, - Подробнее.
– Старший филер восьмого отделения, Масленников кажется… Нет - Маслов. И стажер, кинолог, совсем еще зеленый, двадцать лет. Отправили их на задание и тю-тю, с концами. Свидетелей нет, никто ничего не знает. Понятное дело - нелегальные отомстили. Это уже не первый случай…
– Браво. Это “тэма”.
– Что Вы, мертвый номер. Если по каждому агенту панихиду в газетах…
– Именно панихиду! В городском масштабе. Представляете, заголовки : Беззаветный рыцарь правосудия. Зверски убит при исполнении служебных обязанностей. Можно найти родственников… Друзей, сослуживцев. Обнажить целый социальный срез.