Все лики смерти (сборник)
Шрифт:
Танька промолчала. Уже несколько месяцев ей все сильней хотелось поиграть с Эдиком в другие игры. Особенно после того, как задушевная подруга Иришка, раздуваясь от гордости и используя романные обороты, рассказала, как у нее произошло это. Танька же считала, что всегда и во всем первой среди подруг может быть только она…
Но Эдик, ее ровесник, оставался еще пацан пацаном – целовался пару раз с ней, но, похоже, просто из детского любопытства – и все. Вот и сегодня: заманил с необычайно таинственным видом
– Бли-ин, совсем забыл! – хлопнул себя по лбу Эдик и выскочил в соседнюю комнату. – Во! В это мы и сыграем! – гордо объявил он, вернувшись через минуту-другую.
В руках у него была книга – старая, пожелтевшая, в потрепанной бумажной обложке.
– Что это? – подозрительно спросил Борис. Книги как форма проведения досуга его совсем не привлекали.
– «По Флауэру и Тарханову», понял? – прочитал Эдик наверху обложки, где обычно ставится имя автора, и наставительно поднял палец вверх. – «Самоучитель гипнотизма», прикинь, а? Самому можно научиться! «Какъ стать гипнотизеромъ. Заставьте окружающихъ подчиниться вашей воле», – с расстановкой, значительно, прочитал он еще ниже на обложке.
Заинтересованный Борис потянул самоучитель у него из рук. Подчинять других своей воле ему очень даже нравилось. Еще ниже на обложке змеились загадочно изогнутые буквы: «Таинственныя силы внушенiя». И совсем внизу, мелким шрифтом:
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографiя 1-ой Спб. Трудовой Артели. – Лиговская, 31
1912.
– Древняя, может, еще дореволюционная… – уважительно сказал Борис.
– Ты чё, дурной? До революции царь был. А тут – трудовая артель. Сталинская, факт. – Эдик говорил твердо и уверенно.
Димка, смотревший на самоучитель из-за плеча Бориса, с сомнением покачал головой, но оставил мнение при себе. Он вообще предпочел бы сыграть во что-нибудь спокойное и безобидное. В шахматы, например.
– Я тут в главное уже въехал. Все просто… Берем блестящий предмет…
Выступать в роли гипнотизируемого (по книжке – медиума) Борис наотрез отказался. Он не слишком внимательно, перелистывая при этом книгу, смотрел, как Эдик водит взятой с отцовского стола золоченой зажигалкой перед носом глупо хихикающей Таньки, первого добровольца.
Взгляд Бориса зацепила картинка – несколько человек в старомодной одежде (дамы в юбках до полу, мужчины в светлых летних костюмах) окружили гипнотизера, вперившего магический взгляд в одного из них. Дело происходило на большой открытой летней веранде; гипнотизер выделялся среди всей компании черным фраком и необычайно внушительным видом – Эдику в его тренировочном костюме было до этого салонного мага далеко.
…Танька, одеревенело уставившись в одну точку, поднялась со стула и неподвижно выпрямилась.
– Ты балерина! Ты… ну эта… Волочкова, во! Танцуй! – Эдик командовал голосом повелительным и более низким, чем обычно разговаривал.
Танька начала выполнять какое-то движение, но не выдержала, громко расхохоталась – смеялась долго, до выступивших слез; не в силах ничего сказать, упала на диванчик и показывала на Эдика пальцем.
«…Выбрать одного, показавшегося по внешности наиболее способным к восприятию внушения…» – прочитал про себя Борис, спотыкаясь на ятях и твердых знаках.
«Да уж, Танька у нас только по внешности и способная, да все что-то не на то способная», – подумал Борис скептически, он вообще не сильно верил в гипноз, телепатию и прочую медитацию-левитацию…
– А что так слабо заказал, Эдичка? – Танька наконец просмеялась и игриво поглядывала на Эдика. – Мог бы уж попросить сразу танец со стриптизом…
«Тебе бы только сиськи кому показать, дура… – мысленно констатировал брат несостоявшейся Волочковой. – Достал этот придурок со своими идиотскими играми… Сейчас Димку начнет гипнотизировать, куда тот денется… Будет изображать для Эдика всякие фортели, он и без всякого гипноза тут по стойке смирно стоит и по струнке ходит…»
Борис как в воду глядел. Эдик, не разочарованный первой неудачей, принялся за Димку. Новые опыты по проверке внушаемости прошли успешно: после уверений доморощенного мага в своей над ним власти Димка сначала не смог поднять руки с подлокотника кресла, а потом расцепить сцепленные пальцы – и весьма успешно при этом, по мнению Бориса, изображал легкий испуг и удивление. Довольный Эдик снова начал шаманить с отцовской зажигалкой:
– Смотри внимательно. Не отводи взгляда. Ты видишь только этот предмет и слышишь только мой голос. – Эдик говорил настойчиво, но монотонно; блестящая зажигалка покачивалась перед глазами Димки, медленно приближаясь к ним. – Твои руки отяжелели, ты не можешь их поднять. И не пытайся, твои глаза закрываются, ты засыпаешь, но продолжаешь слышать мой голос…
Димка послушно прикрыл глаза и ровно задышал.
«Да уж, – решил Борис, – чего бы ему не потешить Эдика, пока тот еще какую игру покруче не придумал…»
– Ты спишь, но продолжаешь слышать мой голос… Сейчас ты откроешь глаза и встанешь, но будешь продолжать спать… Встань! Открой глаза! Ты не видишь и не слышишь ничего вокруг, только мой голос, и делаешь только то, что скажу я…
Димка встал и открыл глаза. Танька, с любопытством наблюдавшая за этим камланием, удивилась, как он умудрился изобразить такой невидящий, абсолютно отсутствующий взгляд – глаза смотрели не на что-то одно в комнате, а вообще, на все сразу и ни на что конкретно.
– Вытяни руки ладонями вперед!
Димка вытянул.
– Сейчас я положу на них два предмета, они легкие, ты можешь держать их сколько угодно!
Эдик метнулся к подоконнику, тут же вернулся с двумя цветочными горшками и поставил их на подставленные ладони.
«Точнехонько по третьей главе шпарит, прямо из книжки», – догадался Борис.
А Эдик гордым жестом показал на застывшего статуей Димку.
– Ну и что тут такого? – разочарованно спросила Танька.
– А вот сама попробуй! – Эдик принес еще один горшок и поставил на ее ладонь.