Все лорды Камелота
Шрифт:
– Моё место там, – прервал наше молчание единственный безоружный человек в войске, столь требовательно заявивший в лагере о намерении отправиться к Камланну, что мы попросту не нашлись, как отказать упрямому пастырю. – Я должен идти туда, дабы напутствовать словом Божьим умирающих и отпустить грехи их.
– Можно подумать, без напутствия они дорогу на тот свет не найдут. Ладно, Капитан, очнись! Наше место тоже там. Давай-ка, пока здесь всё не растащили, попытаемся определить, где было острие атаки. Наверняка там и Артура надо искать, и твоих одностольчан.
Я пожал плечами.
– Что определять? И так всё видно. Вон торчит древко со знаменем,
– Вальдар, чем устраивать мне лекции по геральдике, поехали лучше поищем, не оставили ли покойные лорды нам на долгую память что-нибудь новенькое из старенького. А то здесь раскрашенных щитов до фига, так что если ты сейчас свои рассказки начнёшь, то до полудня мы явно не управимся. А после полудня такими темпами, – Лис ткнул рукой в сторону разбойничьих шаек, старательно обирающих трупы рыцарей, – здесь и вовсе делать будет нечего.
Выведенный из задумчивости словами друга, я кивнул и, приказав пехоте рассредоточиться и ждать сигнала, начал спускаться с холма, сопровождая исполняющего свои обязанности святого. Судя по тому, что мы видели, битва на поле была ужасная. Равные перед лицом смерти мёртвые воины лежали на земле один поверх другого, братски обнявшись, и теперь было не понять, кто из них и за что проливал свою кровь.
Заметив хорошо вооружённых людей, мародёры, ворча, отступали в сторону, очевидно, видя в нас возможных конкурентов. Никому из них не хотелось расставаться даже с толикой близкой добычи, но и перспектива самим стать добычей их тоже не прельщала. Наш святой приотстал, выполняя пастырский долг, мы же отправлялись всё далее, туда, где в безумной сече пали лучшие сыны рыцарства Англии. Некоторые из них продолжали тихо стонать, истекая кровью, но мы ничем не могли им помочь, разве что окликнуть святого и указать ему на очередного умирающего. Вспугнутое вороньё с недовольным карканьем носилось над полем, ожидая, когда мы пройдём, чтобы вновь вернуться к прерванному завтраку.
– Вон Мордред. – Я указал пальцем на рыцаря, лежащего ничком в нескольких шагах от нас.
Шлем его был расколот, как скорлупа грецкого ореха, и густая тёмная кровь, вытекшая из ужасной раны, образовала буроватый нимб вокруг головы.
– Вероятно, следует обыскать его.
– Ох, не люблю я это дело, – поморщился Лис, – да уж назвался груздем, лечись дальше.
– Ко мне, сэр Торвальд, – услышал я за спиной не то хрип, не то стон, – я здесь.
Слова эти, произнесённые с явной натугой, были полны всё того же неизбывно командного тона, который, появившись однажды, не исчезает и на смертном одре. Я повернулся. Человек, звавший меня, был привален убитой лошадью, и кровь, сочившаяся из ужасной раны на лбу, так обильно залила его лицо и одежду, что я не сразу узнал зовущего.
– Сэр Кэй? – удивлённо пробормотал я, приближаясь к раненому. – Лис, помоги-ка мне оттащить лошадь.
– Не трудись, – прохрипел королевский сенешаль, – я ранен копьём в живот и скоро умру. Небо послало мне вас, чтобы я исполнил последний долг. Когда я умру, снимите с меня кольчугу. Под рубахой вы найдёте серебряную ладанку, а в ней небольшой кусок пергамента. Спустя месяц после этого дня будьте с ним в Камелоте. Это мой последний наказ.
Почти прошептав эти слова, первый и вернейший из соратников Артура закрыл глаза, и голова его откинулась
– Порядок, – тихо произнёс Рейнар, разрезая кинжалом подкольчужник и нащупывая под окровавленной рубахой ладанку. – На, держи. Ты теперь законный хранитель мерлиновской рукописи.
– Похоронить бы его надо, – начал я, открывая ладанку.
– Надо, – согласился Лис. – Но сейчас времени нет. Место запомни, вернёмся к отряду, пришлём команду.
– Лис… – кусочек пергамента оказался в моих руках, я развернул его и обмер.
– Капитан, – мой напарник поднялся на ноги и начал втолковывать медленно и вдумчиво, как обычно объясняют больным детям необходимость приёма лекарств, – я всё понимаю. Сэр Кэй, безусловно, достоин, чтобы его похоронили с воинскими почестями. Что лежать ему здесь не подобает. Но подумай сам, нам очень повезло, что он был ещё жив и смог передать тебе свою часть пророчества. Дай бог, чтоб у Мордреда тоже с собой оказалось нечто подобное. Но пока что это всё. Такими темпами…
– Я не о том! – перебил я монолог напарника. – Смотри. – Пергамент, полученный мной от сэра Кэя, лёг на лисовскую ладонь.
– Мама дорогая, шо ж это такое было-то?! – глаза Рейнара удивлённо расширились. – Палочки-крючочки! Прям не предсказание, а календарь Робинзона Крузо.
– Это коелбрен. Огамическое письмо. Язык деревьев. Шифр друидов.
– Ну а ты чего ждал от Мерлина? Шоб здесь по-русски написано было?
– Да, но в тех кусках, которые выдал мне герцог Норфолк, написано латиницей.
– Та-ак, – протянул Лис. – Как говаривал Винни Пух, это неправильные пчёлы и, видимо, они делают неправильный мёд. Капитан, поневоле образуется вопрос, шо если предсказание этого мира не совпадает с тем, которое Мерлин напророчил у нас?
– А если совпадает?
Лис вздохнул:
– Капитан. Давай-ка, для верности, протрусим ещё Мордреда.
Мы перевели взгляд туда, где лежало тело вождя мятежников, и обомлели.
– Вот так-так. – Лис от неожиданности протёр глаза. – Вальдар, как будет правильно: трупы делятся почкованием или почкуются делением?
Там, где ещё совсем недавно лежал труп артуровского бастарда в разваленном пополам шлеме, теперь располагались три убитых рыцаря в абсолютно одинаковом снаряжении с червлёным драконом.
– Похоже, не обошлось без феи Морганы, – задумчиво предположил я, подходя к одному из убитых воинов. – Королю казалось, что он сражается один на один с Мордредом, а тут, как видишь… – я сел на корточки и поднял голову ближайшего бойца, чтобы разглядеть его лицо. – М-да, это сэр Нат из Гровелина. Прекрасный был боец. Если и оставшиеся двое были не хуже, то Артуру не сладко пришлось. Пока что ясно лишь одно: вероятнее всего, Мордред жив. М-да, очень странно.
– Что здесь такого странного? – развёл руками Рейнар. – Коварство Мордреда плюс магические способности его мамаши, вот и вся недолга.
– Оно, конечно, так, – вяло согласился я. – Но при всём своём коварстве, Мордред – человек весьма неробкого десятка. Если в жизни он чего-то всерьёз и опасается, то только гнева своей матери. Он никогда не прятался от боя. А тут, – я указал на рыцарей, погибших от руки Артура, – если кто-нибудь вдруг узнает об этой истории, Мордреда ожидает полное бесчестие.