Все могут короли
Шрифт:
Он вяло побрел в сторону кухни, через каждые несколько шагов оглядываясь на свою загадочную гостью…
Початая бутылка виски обнаружилась только после продолжительных поисков, поэтому Макс не стал тратить время на еще одно «розыскное мероприятие», налил прямо в чайную чашку, сделал глоток и опустился на высокий табурет около барной стойки. На душе — если этот атавистический орган сохраняется у журналистов светской хроники — было скверно. Без всякой объективной причины. Табурет показался ему слишком высоким и жестким, а сама комната с проплешинами голой кирпичной кладки из стильной
Макс допил виски залпом и оглянулся на кровать. Девушка ворочалась во сне, натягивая на голову плед.
Репортер хмыкнул, потянулся за электрогитарой, подключил усилитель и стал наигрывать блюзовую мелодию, пытаясь примерить к ней слова известной колыбельной песенки:
Баю-баюшки-баю, Не ложися на краю, Придет серенький волчок И ухватит за бочок…Он зевал после каждого куплета и мечтал о том дне, когда сможет, наконец, основательно выспаться.
6
Особняк для высоких гостей погрузился в тревожную суету.
В просторном, облицованном серым мрамором холле в полном составе была выстроена служба безопасности. Вдоль шеренги охранников вышагивал мэтр Ромболь. Его лицо было бледным и неподвижным, как лица статуи античных героев, украшавших парадную лестницу. Живыми оставались только глаза.
Ромболь пристально оглядывал каждого подчиненного, и под его холодным пронзительным взглядом тушевались даже опытные секьюрити. Детектив остановился перед охранником, дежурившим этой ночью у дверей апартаментов принцессы:
— Вы утверждаете, что за время вашего дежурства никто из спальни не выходил?
— Из охраняемого помещения никто не выходил! Других происшествий не отмечено, — отрапортовал мужчина, щелкнув каблуками.
— Охрана может приступать к своим обязанностям, — отчеканил Ромболь и кивнул в сторону спальни: — А вас попрошу проследовать за мной!
Подходя к дверям апартаментов, детектив мельком заглянул в зимний сад, где среди экзотических растений бродили удрученные царедворцы. Старенький генерал то и дело неловко спотыкался, заплаканные фрейлины выглядели несчастными, и только доктор Барашкевич пытался сохранять присутствие духа…
Ромболь оглянулся на охранника и уточнил:
— Кто покинул апартаменты принцессы последним?
— Последними вышли старшая фрейлина, мадам Ван Бастиан, и доктор Барашкевич.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Как в том, что сейчас стою перед вами, господин Ромболь!
Мэтр Ромболь лично приступил к осмотру спальни. Ценности не были похищены, мебель оставалась на местах, постель под балдахином впечатляющих размеров была лишь слегка примята.
Детектив откинул портьеру. Окно оказалось не запертым на защелку. Ромболь распахнул створки и посмотрел на узкий тротуар. Высота оказалась приличной. Значит, возможность того, что принцесса спрыгнула с подоконника, исключалась.
Ромболь
— Неужели принцесса на крыльях улетела?!?
— Как улетела?! — бесцеремонно оттолкнув охранника, в спальню ворвалась старшая фрейлина. — Месье Ромболь, ваше предположение абсолютно нелепо! Ее высочество слишком хорошо воспитана!
Детектив поморщился, но поспешил скрыть раздражение под маской холодного спокойствия.
Старшая фрейлина в отчаянии протягивала к нему руки:
— Месье Ромболь, скажите мне правду… Ведь это… Это гуманитарная катастрофа!
Мадам Ван Бастиан и сама сейчас походила на жертву гуманитарной катастрофы — идеальная прическа растрепалась, пряди торчали в разные стороны, щеки ввалились, глаза покраснели, хрипловатый голос то и дело срывался, а крошечная пуговица на манжете была оторвана!
Посмотрев на фрейлину с неподдельным сочувствием, Ромболь вполголоса распорядился пригласить доктора Барашкевича. Затем со всей возможной галантностью он усадил статс-даму на стул. Ее ледяные пальцы тут же поймали руку Ромболя:
— Я этого не переживу… — повторяла несчастная фрейлина: — Бедная моя девочка одна, одна в огромном, жутком, незнакомом городе… Неужели бедное дитя похитили?
Детектив многозначительно улыбнулся:
— Маловероятно, мадам Ван Бастиан! Я сам видел принцессу прошедшей ночью. Она была совершенно спокойна, когда выглядывала из дверей спальни…
— Вы в этом уверены? — Подоспевший доктор Барашкевич посмотрел на Ромболя поверх очков с почти профессиональным интересом, а затем поставил на столик перед статс-дамой флакон с успокоительными каплями и стакан воды. — Не понимаю, как можно предположить, что принцесса куда-то ушла? — поправив очки, деловито произнес врач. — Минувшей ночью ее высочество вряд ли могла передвигаться самостоятельно. Я ввел ей довольно сильное снотворное…
Старшая фрейлина в бессильном ужасе сдавила пальцами виски и стала с причитаниями покачиваться на стуле:
— Доктор, вы понимаете, что могло случиться с принцессой в таком состоянии? Да она могла… могла упасть в реку! Могла свалиться с лестницы… — Мадам Ван Бастиан едва не задохнулась, представляя сцены одна ужаснее другой. — Попасть под машину… Доктор, вы понимаете, что вы натворили?! Вы… Вы… государственный преступник, месье Барашкевич!
Глаза старшей фрейлины полыхали праведным гневом, к ней вернулась обычная решимость, она поднялась, выпрямилась и двинулась на перепуганного врача. Доктор отступил на несколько шагов и предпринял попытку оправдаться:
— Мадам, но вы сами приказали сделать принцессе укол снотворного…
— Я приказала?!
— Да, вы, мадам! И у меня есть свидетели! В тот момент в спальне находились генерал, несколько придворных и горничные! — огрызнулся Барашкевич и поспешил укрыться за мужественным плечом месье Ромболя.
— Горничные? — всплеснула руками возмущенная фрейлина и снова повысила голос: — Генерал?!
В дверном проеме появилась фигура растерянного старичка-генерала в парадном мундире со старомодной эполетой. На его груди нервно позвякивали многочисленные медали: