Все мы только гости

Горская Евгения

Вежливый Владислав подвинул ей стул.

– Денек хороший какой! – восхитилась Тамара. Поехать бы сейчас с Сережей на речку, выйти к нему из воды настоящей Венерой.

Фигура у Тамары ничуть не хуже, чем у Венеры. Где-то она прочитала, что греки своих богинь лепили со знатных горожанок. А она, Тамара Ропкина, ничем древним горожанкам не уступает.

Владислав, не поворачивая головы, взглянул в окно, Тамаре показалось, что он усмехнулся. Ну и черт с ним.

– Хороший, – согласился Сережа. – Не надумала в дом отдыха поехать?

– Нет. И

больше не предлагай! А ты что делать собираешься?

– Разбираться с проблемами, – улыбнулся он.

Ему нравилось на нее смотреть. Красивая Тамара девушка, по-настоящему красивая.

– А где собачки? – удивилась она, оглядывая в окно пустой двор.

– Увезли, – объяснил Сергей. – Днем они нам не нужны.

– Вечером опять привезут?

– До вечера далеко. Там видно будет. – Ему хотелось разобраться с проблемами сегодня же. Его ждали дела, городские и заводские. И ему очень не хотелось возвращаться в давние годы с мерзкими «разборками».

– До вечера надеешься распутаться с проблемами? – угадала Тамара.

– Надеюсь, – подтвердил он, улыбнувшись.

Красивая девушка Тамара, очень красивая.

Скорее бы в самом деле разобраться с проблемами и наконец остаться одному. Мать навестить.

Он отвернулся от Тамары, посмотрел в окно. Думать о матери было тяжело.

– Так ты куда сейчас, Сережа?

– По делам, Томочка. – Он опять потрепал ее по волосам. – Сиди тихо, Влад за тобой присмотрит.

Вот только Влада ей не хватало.

– Я с тобой.

– Нет, – отрезал он. – Мужскими делами я занимаюсь без женщин.

– Я с тобой, – решительно поднялась Тамара. – И ничего не желаю слышать.

Он мог настоять на своем, конечно. Но ему не хотелось тратить силы на пустые уговоры.

– Ну как знаешь, – без улыбки кивнул Сергей Михайлович. – Только имей в виду, будешь мне мешать, поедешь в дом отдыха, под замок, и безо всякого предупреждения.

Тамара слабости не любила, не выносила ее ни в мужиках, ни в женщинах. Быть слабым – значит заведомо быть неудачником. Проявить слабость – значит позволить кому-то хоть что-то у себя отнять. У человека всегда есть что отнять: деньги, мужа, даже мысли. Она отлично помнила, как плакал пьяными слезами, сидя с матерью на кухне, сосед-инженер, когда какой-то приятель защитил диссертацию на его, соседа, разработках.

В том, что желающие отнять всегда были, есть и будут, Тамара не сомневалась. Люди одинаковы во все времена и при любой власти.

Она не терпела, когда ей указывали, что и как делать. Она все и всегда решала по-своему.

Сейчас ей очень хотелось быть слабой и слушаться Сергея. Нет, не так. Ей хотелось, чтобы он думал, что она слабая.

Вместе с Овсянниковым Тропинин смотрел кадры с системы видеонаблюдения раз, наверное, в сотый. Сначала просматривал один, потом вместе с Николаем Ивановичем, Лининым соседом и «очень близким человеком», затем опять один, а теперь вот вместе с Сергеем Михайловичем.

Черная «Тойота» проехала ночью мимо заводской стены и больше в город не возвращалась.

– Это не значит, что его нет в городе, – задумчиво проговорил здешний мэр, останавливая мышкой видеозапись.

– Конечно, не значит, – согласился Николай Иванович. – Здесь он. Или вот-вот появится.

– А что, – поинтересовался Тропинин, – в город другой дороги нет?

– С той стороны дороги нет, переезд только один. Машину через рельсы не перетащишь. А для мотоцикла или велосипеда тропинок больше чем достаточно, все не перекроем, – объяснил старый милиционер. – Да и машину поменять не проблема.

– Как вы думаете, Николай Иванович, где он объявится? – задумался мэр.

– Здесь, – сразу ответил тот. – Здесь, у завода. Или у твоего дома, но там опаснее. Там посторонние все на виду.

– Да с чего вы взяли, что он здесь появится? – возмутилась Тамара. – Он же за Сережей охотится, зачем его ждать у завода? Сергея нужно у мэрии караулить. Или уж у дома в крайнем случае.

Ей было неуютно на этом «совещании». Ей стало неуютно с той самой минуты, как Овсянников вежливо поздоровался с Линой и Павлом. Вроде бы он на Лину и не смотрел почти, но Тамара чувствовала беспокойство.

Не ко времени приехала подруга. Лучше бы не приезжала.

– Я думаю, он мою машину ночью тут засек, – вздохнул Николай Иванович. – Давайте исходить из этого. Машину засек и догадывается, что девочки здесь.

– Да на фиг мы ему нужны, – опять влезла Тамара. – На кой черт мы ему сдались? Ему нужен Сережа, он наверняка уже где-нибудь в городе его караулит. А мы здесь только время зря теряем.

– Может быть, и так, – неожиданно согласился Николай Иванович. – Ты, Паша, оставайся на заводе. Все время наблюдай за дорогой. Обращай внимание на велосипедистов и пешеходов. А я схожу на станцию, куплю вам, девочки, билеты. Вам отсюда нужно уезжать. Вернетесь, когда все успокоится.

– Ой, да не поеду я никуда, – поморщилась Тамара. – Задолбали уже все.

– Спасибо, Николай Иванович, – вздохнула Лина.

Конечно, ей не хотелось уезжать, она так долго мечтала об этой поездке. Что ей делать в Москве? Сидеть у телевизора и постараться забыть потерянное лето?

Ей очень не хотелось уезжать от Павла. Она бы всю жизнь сидела с ним и разговаривала, и видела, что ему интересно все, о чем она говорит. Она бы ни за что не уехала, но продолжать бессмысленное сидение в крохотной гостинице стало неприлично.

– Не повезло тебе, Лина, – виновато сказал Сергей Михайлович. – В кои-то веки приехала, и так все… несуразно вышло.

Соседская девочка Лина изменилась и в то же время не изменилась. Конечно, она стала старше, но он узнал бы ее в любой толпе. Она оказалась точно такой, какой он себе ее представлял: немногословной, не притягивающей взгляды, как Тамара, но все-таки очень… незаурядной.

Как Полина Васильевна.

– Бойся любой показухи, – говорила ему когда-то старая соседка. – Бойся людей, играющих на публику, это всегда фальшь.