Все на одного
Шрифт:
— Он был здесь с женой около месяца назад. Они отмечали годовщину своей свадьбы.
— Месяц, говоришь? Он ничего не просил мне передать?
— Нет.
— Подумай хорошенько. Это имеет отношение к убийству Джо Вентра.
— Фрэнк постоянно твердил, что не ты убил его. Он говорил, тебя осудили без вины.
Рэтник резко повернулся и шагнул к двери.
— Стив, — рванулась за ним Марсия, — подожди!
— Я ждал пять лет. Ожидание кончилось. Пока!
Клинкэннон, председатель
— Проходите. Я сестра Джека.
— Я насчет Фрэнка Рэгони.
— Сейчас я ему скажу, что вы здесь, — радушно отозвалась она, — только, пожалуйста, не долго. Ему сейчас очень скверно.
Рэтнику почудился за этими словами какой-то скрытый смысл.
Дверь отворилась. По выражению лица старой дамы Рэтник понял, что не все идет гладко.
— Джек просит извинить его, — она пыталась изобразить улыбку. — Но он себя плохо чувствует и не сможет принять вас. У него сильная головная боль.
— И началась она, как только вы сказали, что я по делу Рэгони?
— Я ничего не знаю.
— Что ж, передайте вашему брату мои соболезнования. Но учтите, что Амато его жалеть не будет.
Комната, которую снимал Рэтник у миссис Кейра, тонула в темноте. Не успел он зажечь свет, как раздался стук в дверь.
— Эй, Рэтник, открой! Это Коннорс из тридцать первого! Мне надо поговорить с тобой!
— Не шикарно здесь, — проворчал полицейский, входя и оглядываясь по сторонам.
Коннорс снял свое хорошо сшитое и, видимо, очень дорогое пальто и аккуратно положил его на край кровати.
— Я не считал тебя любителем животных, — кивнул он в сторону расположившегося в углу комнаты котенка.
— А кем ты меня считал?
Коннорс пожал плечами.
— Что ж, тебя неплохо знают в тридцать первом. Очень несговорчивый, очень упрямый, — в улыбке Коннорса мелькнула тень угрозы. — Мне кажется, сержант Клейберг тебя называл классным фараоном.
— А как поживает Клейберг? — поинтересовался Рэтник, намеренно не замечая иронии.
— А что ему сделается! Чудесно живет!
Коннорс сел, скрестив ноги, стараясь не помять острую складку на брюках.
— Послушай! Найдется в этом доме что-нибудь выпить? — улыбнулся он.
— К сожалению, у меня ничего нет.
Рэтника начинала раздражать навязчивость гостя, но он старался этого не показывать. Он толком ничего не знал о Коннорсе, но его шикарный костюм, дорогое пальто, которые трудно купить на полицейское жалованье, вызывали подозрения.
— Чем собираешься заняться? — как бы невзначай поинтересовался Коннорс, закуривая сигарету.
— Пока ничего определенного. А что такое?
— Не могу ли я оказаться полезным?
— Это было бы замечательно!
— За то время, что ты просидел в тюрьме, тут все
— То есть?
— Ну, в смысле не выносить сор на улицу.
— Да, этого не было, когда меня отправили в «академию». Что дальше?
Коннорс кивнул, и легкая улыбка мелькнула на его смазливой физиономии.
— Так вот, я сказал, что в доках все тихо. И вряд ли тот человек, который начнет мутить воду, может рассчитывать на чью-либо поддержку. Ты меня хорошо понял, Рэтник?
— Думаю, что да.
— В таком случае перейдем к другому вопросу. Какие у тебя планы насчет работы? Я могу кое в чем помочь, — Коннорс затянулся сигаретой. — Ты прикончил Вентра и этим оказал большую, правда непреднамеренную, услугу Амато. А он умеет быть благодарным.
— Так ты считаешь, что Вентра убил я?
— Ты можешь говорить что угодно, но я своими глазами видел, как ты ударил Вентра. Он упал и отдал концы.
— Я действительно оттолкнул его, — возразил Рэтник, — но кто-то другой стукнул его дубинкой так, что он умер.
— Какое это имеет значение! Тебе сказано — я принимаю любую твою версию. Но у суда-то было другое мнение. Тебя ведь признали виновным в непредумышленном убийстве. Но ближе к делу. Вентр и Амато дрались тогда за контроль над профсоюзной ячейкой номер двести. Смерть Вентра принесла победу Амато. Кто бы ни убил Вентра, он оказал этим большую услугу Нику. Пусть даже случайно.
— Амато сам себе оказал эту услугу, — проговорил Рэтник.
Коннорс пристально взглянул на собеседника.
— Ты забыл, что я тебе только что сказал. Никто не хочет неприятностей. И подобные штуки могут обернуться плохо. Для тебя, приятель.
— Ты сам сказал — ближе к делу. Чего тебе от меня надо? — Рэтник начинал терять терпение.
— У Амато есть для тебя работа — шофер, личная охрана, что-нибудь в этом роде. Кусок — неплохой.
— Тебе, я вижу, он не становится поперек горла!
Щеки Коннорса порозовели.
— Глуп ты, парень. Забываешь одно — ты бывший. Бывший полицейский и бывший заключенный. Ты — человек конченый. А если начнешь воду мутить — не сносить тебе головы.
Рэтник сжал огромные кулаки, голос его был едва слышен от сдерживаемой ярости.
— Это вы, жалкие выскочки из полиции, служите мальчиками на побегушках у бандитов. Вот почему вы можете разодеться в пух и прах, а уик-энды проводить на побережье, во Флориде!..
— Послушай! Ты!..
— Заткнись! — гнев душил Рэтника. Сжимая кулаки, он вплотную придвинулся к Коннорсу. — Так кто же снимет мою голову с плеч? Уж не ты ли?