Все началось с нее (сборник)
Шрифт:
— Вам плохо? — спросил Панаев, подойдя к ней.
— Да нормально мне, — едва ли не нехотя ответила девчонка.
— Это твой парень? — показал Сергей на фигуру пьяного задиры, которого уводили крепкие охранники.
— Я даже не знаю как сказать, — растерялась она. — Он считает, что я ему изменила. А мы с ним даже не целовались. Сам пристал ко мне неделю назад, вот и не отходит.
— У тебя, наверное, много поклонников?
— А что? — запальчиво спросила девчонка.
В этот момент она загадочно улыбнулась, и веселые искорки запрыгали в
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Николь.
— Это что, имя такое? Для России очень необычное.
— Не-а, вообще-то я Надежда Николаевна по паспорту, вот меня подружки и зовут Николь, — по-простецки ответила девушка. — Неудобно же быть Николаевной в моем возрасте. А так — стильно…
— Ну ладно, Николаевна… А сколько тебе лет?
— Четырнадцать, а что?
— О, возраст солидный!
— Ты так считаешь? — с усмешкой спросила Николь.
— Пройдет время, и ты будешь вспоминать свои четырнадцать лет, как тебя любили и дрались из-за тебя. А сама уже будешь взрослой тетей, и твоим детям будет по четырнадцать лет.
— Я буду такой старой? Тогда меня, наверное, уже не будет в живых.
— Зачем так говорить? Каждый возраст имеет свои преимущества.
— Тогда я не буду уже красивой… — девчонка явно начала кокетничать.
— А это зависит от тебя. И в сорок лет, и в пятьдесят можно выглядеть прекрасно. Представь себе Софи Лорен, Аллу Пугачеву, Брижит Бардо — а они уже взрослые тети. Просто красивы соответственно своему возрасту.
Они так и продолжали этот беспечный разговор, станцевали пару танцев, схватив замечание подруги Николь: «Милая, тебе, оказывается, нравятся старики». На что Николь показала подруге язык и, обняв Сергея, вышла с ним из кафе.
Он довез ее до дома. Дорогая машина Панаева произвела на Николь неизгладимое впечатление, и она его поцеловала прямо у дверей новенького «БМВ».
— Ты настоящий принц из сказки, — проговорила она. — Прямо как в кино. У меня таких ухажеров еще не было. Если бы Кики… ну, та, которая назвала тебя стариком, увидела, какой ты крутой, она бы в обморок упала от зависти. Зато у нее знаешь какой парень скряга — на бутылку пива не раскошелится!
И, сделав небольшую паузу, Николь неожиданно спросила:
— Может быть, зайдешь ко мне?
— А твои родители не будут в шоке от посещения принца? — поинтересовался Панаев.
— Мамы дома нет, она на даче. А папа в командировке, — простодушно призналась Николь.
И они пошли к ней. Николь с родителями жила в двухкомнатной квартире, довольно бедно обставленной. Мебель советских времен, по стенам в гостиной развешаны семейные фотографии… Пока Сергей разглядывал выставку родственников, Николь пошла на кухню ставить чайник.
Жилплощадь была в их полном распоряжении ввиду отсутствия старшего поколения. И когда Николь вошла в гостиную, Сергей, оторвавшись от созерцания портретов на стене, с жадностью набросился на нее. Но она, ловко увернувшись, снова побежала на кухню, на ходу расстегивая кофточку.
И
— Холодно как-то, — говорит Сергей.
— Я зажгла газ на плите, сейчас будет теплее.
Николь отползла назад и протянула к нему руки.
— Иди сюда, — позвала она его. — Рядом со мной тебе будет теплее.
Газ еще не успел нагреть помещение, но что-то горячее и томное уже разливалось по его телу. Она обняла его шею и, озорно шепча, спросила:
— Тебе кофе или чай?
Что-то в ее голосе было от робости, а что-то такое, от чего в нем закипала настырная мужская страсть.
— Все равно, — ответил Панаев.
Его сильная рука уже скользила по длинным точеным ножкам юной красавицы. Она поднималась все выше и выше, грубо ощупывая округлые бедра и маленькую грудь. И вот его пальцы коснулись африканских косичек, унизанных какими-то стекляшками. Они были жесткие на ощупь и неприятны для осязания. Наверное, это отразилось в его взгляде, и скромная девичья робость проскользнула в больших глазах розовощекой школьницы.
— Распусти волосы, — попросил Сергей.
Николь поправила выбившуюся прядь. Для неформалки она и впрямь была какой-то запуганной.
— У нас еще полно времени, — она отклонила его руку. — Попьем кофе.
— Нет, сначала распусти волосы.
Его голос, ставший вдруг властным, водопадом обрушился на нее. Ему даже показалось, что Николь уже пожалела о том, что пригласила случайного человека к себе. Она посмотрела на него как загнанный в ловушку зверек.
— Сначала волосы! — чуть не закричал Панаев.
— Тише, ты всех соседей разбудишь!
Но он уже не слышал ее и начал распутывать мерзкие косички сам.
— Нет, нет, не так! — Николь начала расстегивать какие-то заколки. И тут вдруг выяснилось, что это не ее волосы. Она сняла их с головы и расчесала, пропуская между пальцами. Он небрежным жестом взял в руки шиньон — на ощупь он грубый, как щетина.
— Ты разочарован? — спросила Николь.
— Нормально. По крайней мере, твои лучше — ты острижена под мальчишку.
— Тебе не нравятся такие, как я?
— Нравятся, — солгал он. — Вообще мне нравишься ты, такая, как есть.
— Такая… как есть? — повторила она и обвила его шею руками. — Но я не совсем, как есть.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я блондинка от природы, но мне нравится быть жгучей брюнеткой. Мадонне тоже не нравятся ее волосы, и каждую неделю она их красит в новый цвет.