Все начинается с любви

Лууле Виилма

А что произошло после обеда? Это началось с обеда, правильно? В чем дело? Задумались ли вечером над этим? Как вы думаете, что случилось?Возникли всякие чувства. Да? Оттого, что я говорила? Пошел протест какой-то? Какой? В чем причина? Непонимание или что-то другое? Не поняли?

Постараюсь объяснить вам, что случилось.

Я поняла, что что-то будет, когда вы пошли на обед. Ну, обычно человек, который потрудился, хочет кушать, правильно? И ест глазами больше, чем нужно. Особенно если находится не в повседневной обстановке. Мы пошли в хороший ресторан, ассортимент блюд большой: по кусочку одного, по кусочку другого – набирали на тарелку. Я начинала кушать, салат съела, принялась за кусок мяса – почувствовала отвращение. Как человеку, который вырос в бедности, который знает, как люди в мире страдают от голода, мне стыдно

оставлять куски мяса на тарелке. Но я не стала доедать, и правильно сделала. Потому что я все больше и больше привыкаю следить за своими чувствами. И если это чувство – действительно сильное отвращение, значит, верю чувству. Поэтому я не реагировала так сильно, как вы. И поэтому здесь, в зале, сохранился все-таки в какой-то мере покой. Вы были очень усталые, прямо как полегшие после урагана колосья. Несколько головок только осталось. И эти головки просто помогали всем как-то держаться в коллективе. Но вам было тяжело.Не продолжать я тоже не могла. И прямо на ходу я не могла все заметить, потому что слежу за тем, как вы меня понимаете, и одновременно за вашими мыслями. Стараюсь говорить так, чтобы вы поняли. Но бывает, что одна капля дегтя испортит бочку меда. Правильно? Зависит от того, какая это капля дегтя. И у вас сейчас есть очень хороший опыт, чтобы понимать: если что-то происходит, если делается какая-то серьезная работа в коллективе, то нужно заботиться о том, чтобы те, кто не знают, о чем идет речь, чем здесь занимаются, не пришли бы мешать. Для любого учреждения, организации это тоже очень важно.

Еще по поводу этого мясного блюда. Тот, кто ел мясо в обед, тот страдал больше. Потому что мясом мы уравновешиваем энергию злобы. Нежирное мясо – это спрятанная, подавленная, скрытая злоба. Когда мы едим мясо, то уравновешиваем свою силу воли, которая является энергией злобы. И когда силы потеряны, а хочется быть сильнее, мы едим мясо, чтобы освободить злобу. То есть вырастили башню злобы и выращиваем теперь башню с уравновешивающей стороны. У нас всех есть подсознание и интуиция, особенно развита интуиция у таких, как мы, – чувствительных людей, у которых очень большая депрессия. Мы предчувствуем. И тогда стараемся уже заранее что-то сделать, чтобы выдержать. Только вот если не слушаем свои чувства, то от эмоций делаем обратное тому, что нужно.

После обеда в какой-то момент в зал вошел чужой человек. Вы реагировали, хотя и не видели чужака. Нет, не там: тот человек, который прошел к третьему ряду, это, можно сказать, свой человек. То есть он такой же, как и мы, – с такими же мыслями, понятиями, – он не мог нам помешать. В зал вошел человек в черных очках. Темные очки – это самозащита. В степях и в пустынях люди носят черные очки или нет? Нет. Им нечего скрывать. Они – чистые души. И что у них на душе, – вы сразу видите. А вот если человек в темных очках входит в помещение – это говорит о том, что он боится, чтобы смотрели ему в глаза. Потому что глаза – единственное, что не врет. Знает об этом человек или не знает, но это – его самозащита. Необходимость защищать себя заставляет быть в темных очках и в помещении.

Вы сразу начали реагировать. Кто боится больше всего? Нечестный человек. А кто больше всего злится – до насилия порой? Тот, кто больше всего боится. А что представляет собой наша честность? Мы уже говорили. Это не имеет отношения к деньгам, деньги – это маленькая часть жизни. А все то, что мы прячем внутри, – это и есть наша нечестность. Все, чем мы доказываем себя, – это нечестность. Самые нечестные люди те, кто называют себя честью или совестью человечества или государства. Или, короче говоря, совестью власти. Власть – всегда власть. Власть – это государство. Но государство все-таки нужно, потому что мы все еще как дети и нам присмотр нужен. А то кто его знает, что бы мы делали с собой. А вот если это государство строится на почве власти, которая называет себя честью власти, совестью власти, тогда, даже если один такой властный человек войдет, – все напрягаются. Почему? Потому что следующая капелька вошла в наше биополе.

Мы боимся власти, подсознательно чуем ее, но реагируем по-разному. Большинство ощущают себя подавленными, потому что оставаться человеком пока не умеют, пока умеют быть рабами. Только тот, кто уже не в силах больше терпеть, гордо поднимает голову и остается, как флаг, стоять перед амбразурой и берет огонь на себя.

Если бы я съела

все куски мяса вчера, то не выдержала бы под этим огнем. Я защищала вас, потому что вы пока сами этого не умеете. Не умеете быть воздухом, через который все пули проходят, не причиняя вам никакого вреда. Я этому вас учу. А выучить вместо вас не могу. Я могу выучить только свои уроки жизни.Почему мы все так реагируем? Потому что живем под самой тяжелой и опасной властью. Что это? Эта власть наших стрессов. Мы живем не только под властью страха, который заставляет нас бегать, убегать даже на более низкий уровень. Мы живем под властью своего чувства вины. Как только кто-то войдет, кто гордо поднимает свою голову, потому что он – власть, потому что умеет властвовать над своими собственными стрессами, которые подавил до бесчувственности, – мы сразу чувствуем себя виноватыми. Виноватыми, что сами этого не умеем.

Мы виноваты в том, что не сумели убить в себе человека. Не сумели стать властью над властью, чтобы одна власть могла подавлять другую. Как цепная реакция. Так мы страдаем. Как только внешне хорошее что-то появляется, у нас сразу колени слабеют. Люди, которые бывали на моих семинарах в разное время, говорят, что каждый из них своеобразен и что такого никогда больше не будет. И этогосеминара никогда больше не будет, это для вас очень хороший опыт.

Поймите, я не говорю, что этот человек плохой, я не говорю, что этот человек хороший. Я говорю, что у этого человека очень большая власть, которая довлеет над человеком, боящимся власти. И чтобы власть не делала ему плохо, он сам становится властью. Над кем? Над чем?

Над чем – мы уже называли. Над кем? Ну, в первую очередь, конечно, над семьей. Место, где человек прежде всего становится властным, – дом. Потому что там преклоняются перед властью. Когда маленький ребенок приходит в этот мир, его родители не умеют быть просто людьми, личностями, не умеют быть для себя авторитетом. Идет борьба: кто лучше. И кто сильнее примется доказывать, что он лучше, тот и захватит власть.Так авторитет переходит в авторитарность. А эта авторитарность может быть тотальной. И мы все, особенно вы, потому что вы к сердцу тоталитаризма ближе, чем, скажем, мы, эстонцы. Вы ближе к сердцу, к Москве, значит, вы пришли в эту жизнь с задачей глубже постичь такую проблему, как быть авторитетом для себя.

Святой авторитет для себя

Людей, являющихся авторитетом для себя, обычно не замечают. Не замечают, когда идет обыкновенная жизнь, в которой каждый занимается собой. Вот если случится что-то, если произойдет какая-то трагедия, тогда в центре внимания оказываются люди, которые являются авторитетными для себя. Они сами сумеют остаться в живых и смогут помочь другим.

Таким людям потом памятников не строят. Настоящим авторитетам монументов не строят. Монументы предназначены для героев. А как привлекательно быть героем! И круг стрессов замкнулся – уже не понять, где начало, а где конец.

Примерно три года тому назад меня последний раз звали на какую-то медицинскую конференцию по противозачаточным средствам. Чем меньше денег, тем больше их тратится. Тем больше организуются такие события, куда зовут очень важных персон из очень важных стран, чтобы они очень важно говорили очень важные вещи очень важным людям.

И почему-то я оказалась там, значит, в тот момент я тоже считала себя очень важной. Сижу я там, смотрю на все это и думаю: «Господи, куда я пришла!» Надо же, умные врачи-гинекологи, онкологи и некоторые другие.

Заграничные лекторы рекламируют самые хорошие противозачаточные средства в мире.

Слушаю, думаю и все настойчивее встает вопрос: почему я сюда пришла? Если пришла – значит, нужно. А почему нужно? Что-то нужно понять, но что? Откуда я знаю? Знаю, что нужно, слушаю, тогда понимание приходит. Стараюсь не раздражаться на свою глупость, тогда понимание легче приходит. И вот поднялся очень привлекательный мужчина, ну такой, знаете, весь вылизанный, одет «с иголочки», который нравится всем хорошим женщинам. И я слушаю, как этот шведский гинеколог в восторге от самого себя говорит, что он рекомендует барышням, которые едут на море, такие противозачаточные препараты, которые устраняют женские неудобства на три-четыре месяца. Это противозачаточные средства, которые задерживают менструацию.