Всё начинается со лжи
Шрифт:
– Алевтина, – чуть смущённо поясняю.
– Красивое имя.
– Да ну… старомодное.
– Старомодное нынче в моде. У меня двоюродная сестра, знаете, как дочку назвала?
– Как?
– Пульхерия.
– Да уж… интересный выбор.
– Вот, так что старомодность старомодности рознь. А у вас, Алевтина, очень красивое имя. Прямо гибрид Валентины и Алины.
– Гибрид, – смеюсь. – Так о своём имени никогда не думала. Так а что насчёт вас?
– У меня всё прозаично.
– Насколько прозаично?
– На все двести. Я Иван. Можно Ваня.
– Классика нашей жизни.
Совершенно
– Ну, можно и так сказать, – кивает, а затем делает лихой левый поворот и тормозит у решётки, перекрывающей арку. – Проезда нет?
– Нет. Дальше пешком. Там калитка. Ну спасибо, Иван.
– Ваня, – поправляет.
– Спасибо, Ваня, – произношу мягко, но мне по-прежнему как-то не по себе.
Конечно, я знаю, что он Ваня. Уже после нашей первой и, как думала, последней встречи разыскала о нём всё, что могла. Чтобы удовлетворить любопытство и похоронить воспоминания, конечно. Помогло ли мне это? В какой-то степени да!
Мой водитель первым выходит из машины, предупреждая:
– Там лужа огромная с вашей стороны. Подождите, я руку подам.
– Ага.
Я теряюсь рядом с этим мужчиной. Вроде, можно уже и шарфик с лица опустить: не узнал сейчас, так и не узнает потом. И расслабиться, принимая помощь, но я всё ещё напряжена.
Иван распахивает дверцу и протягивает руки, командуя:
– Хватайтесь.
Я пытаюсь как-то упереться ладонями в его ладони, чтобы вылезти, но Ваня рушит планы. Тянет на себя, так что я фактически падаю в его объятья. Ноги отрываются от подножки автомобиля, несколько секунд я в воздухе, поверить не могу, что он держит меня на вытянутых руках, а потом приземляюсь уже на тротуар. Ваня слегка сжимает пальцы на моей талии, я чувствую их даже через слой пуха в подкладке куртки, затем отпускает и делает шаг назад.
– Хреновые ливнёвки в центре, – замечает.
– Ага.
Наверное, со стороны выгляжу глупой. Слова закончились, только «агакаю» в ответ и смотрю, как Ваня обходит машину, открывает багажник и достаёт пакеты с вещами. Играючи закидывает их на плечо и кивает:
– Показывайте дорогу.
– Да я сама. Провожать не обязательно.
– Обязательно-обязательно, – с улыбкой бросает. – Ведите, куда надо. Они, чёрт возьми, тяжёлые. Как вы их тащили на себе?
– Не знаю.
На эмоциях была, – уже про себя добавляю.
А ну и чёрт с ним! – думаю. – Не буду отказываться от помощи.
Пожимаю плечами своим мыслям, и иду в арку. Придерживаю дверцу калитки, затем сама вхожу во двор, обгоняю Ивана и прикладываю ключ к кругляшку домофона.
– Первый этаж, – сообщаю, затем вдруг зачем-то считаю нужным пояснить: – Тут коммуналка.
– Я понял. Постараюсь не шуметь, – по-своему расценивает мои слова.
Мне неудобно за старую парадную, где краска на стенах облупилась, за запахи подвала, за тусклый свет, за допотопную дверь, которую, кажется, не меняли с тех пор, как по городу прокатилась революция.
– Простите, – бормочу, возясь с ключом в замке. – Тут заедает.
– Не торопитесь. Может, помочь?
– Нет-нет, оно вот… уже… готово.
Дверь распахивается, из темноты
Он ухмыляется и явно хочет что-то сказануть, но, заметив за моим плечом Ивана, куда-то резко испаряется.
Вот это эффект! Я потрясена.
– Сюда, – открываю дверь в свою комнату.
Из недр квартиры доносится стариковское ворчание, на кухне падает кастрюля, зычный голос Сидорина проносится под потолком.
– Ща!
Я вздрагиваю быстрее, чем звуковая волна докатывается до моей комнаты.
– Простите.
– Что вы всё извиняетесь?
– Не знаю. Мне как-то неловко перед вами, – признаюсь. – Сорвала вам все планы, возитесь тут со мной… вот.
– Не хотел бы, не возился.
Поднимаю взгляд и замираю, попадая под природное обаяние его взгляда. Зелёные глаза смотрят внимательно, а рука уже тянется ко мне, чтобы… чтобы ухватить шарф и размотать его, снимая с шеи.
Ваня никак не комментирует свои действия, а я стою ни жива, ни мертва, думая, неужели узнал?
– Испачкались, – каким-то интимным шёпотом сообщает он, смахивая что-то с моего подбородка.
Меня будто током прошибает, когда тёплые и чуть шершавые пальцы проходятся по моей коже. Там будто ожёг оставлен, на щеки медленно наплывает жар, уверенна, вместе с розовой краской.
Понимает ли Ваня, какой эффект производит на меня?
Может да, а может и нет.
Но он улыбается, стягивая шарф с моей шеи и окидывает взглядом комнату. Тут очень скромно. Возможно, у него в голове возникает закономерный вопрос: почему девушка из жилищного комплекса комфорт класса перевозит вещи в какую-то халупу в центре? Но он его, конечно, не задаёт. Он высокий, статный, красивый. По возрасту он ближе ко мне, чем к Саше. Ему, наверное, лет двадцать шесть. Выражение лица у Вани спокойное, не ощущаю рядом с ним нервного напряжения, которое часто чувствовала при муже: будто сказани не то слово, и он взорвётся негодованием.
Ваня внезапно резко поворачивает голову в сторону двери, и я смотрю туда же, успевая ухватить кусочек фигуры Сидорина, быстро смывшегося после того, как его заметили.
– Любопытные соседи?
– Вроде этого.
Не знаю, о чём он думает, но, видимо, какие-то неприятные мысли в голову Вани закрадываются, потому что он внезапно предлагает:
– Давайте я вам свой номер телефона оставлю.
– Зачем?
– Позвоните, если будет нужна помощь.
– Помощь? С переездом, что ли? – пытаюсь свести к шутке, а у самой внутри будто просыпается какой-то хор стройных ангелов.
В ушах приятный гул, а голове эйфория.
Приходится одёрнуть саму себя. Он не знакомится с тобой. Это не проявление интереса. Элементарная вежливость. Может быть, мужское беспокойство.
– И с ним тоже, если надо. А вообще звоните по любому поводу.
– Я даже не знаю…
– Зато я знаю. Давайте телефон.
Протянутую руку не проигнорировать, дальше талдычить, что не надо, уже глупо. Роюсь в кармане и достаю сотовый. На экране несколько пропущенных от родителей. Точно… у нас же созвон в это время. Ох, забыла я. Быстро смахиваю оповещения, снимаю блок и отдаю Ване.