Все не случайно
Шрифт:
— Обязательно все портить или тебе разговоров мало? — приподнимаюсь и ложусь на спину, накрываясь одеялом.
— А ты предпочитаешь помолчать? Мне кажется, за то время, которое мы провели и прожили вместе ты должна была понять, что я не отношусь к званию «тактичность года», извини, что интересуюсь этим.
— Я не хочу говорить о беременности. И да, не собиралась и не хотела, это вырвалось само. И вообще в моей голове, если бы я когда-нибудь тебе об этом сказала, это было бы что-нибудь колкое и обидное. Чтобы ты мучался и страдал, а на деле получилось жалко. Вообще с появлением тебя в моей жизни, я превратилась
— А тебе вообще можно сексом заниматься?
— Максим, прошло полтора месяца. И вообще этим надо было интересоваться до, а не после. Ты снова меня бесишь, — поворачиваюсь на бок и сжимаю подушку. Почему же меня так раздражает этот разговор?!
— Прости. Я не хочу тебя обидеть. С тобой точно все нормально?
— Ты хочешь сейчас об этом поговорить? Что ты хочешь знать, Максим?! Я не настолько ущербная, как можно подумать. Мне даже ничего не удалили, вовремя успели. Или ты вдруг хочешь ребенка? Вот с этим придется полгодика повременить, хотя о чем я, ты же не хочешь детей. Так что давай об этом больше не будем говорить. Со мной все нормально, это не такая уж редкость, со многими случается.
— Наташ… — ой, только не начинай, все же было уже хорошо. Вместо того, чтобы продолжить говорить, Максим убирает одеяло и переворачивает меня на спину. — Прости, — целует меня в живот, проводя рукой по коже. Хорошо, что нет света, я вроде бы и понимаю, что почти ничего не видно, это даже не шрам, скоро вообще все будет незаметно, но почему-то все равно не хочу, чтобы он видел.
— Давай спать, — зарываюсь руками в его волосы и вместо того, чтобы оттолкнуть, сама же притягиваю его к себе, как же это приятно чувствовать, когда он касается меня. Максим поднимается выше, целует меня в губы и ложится рядом со мной.
— Хорошо. Давай.
Не помню, когда последний раз так крепко спала, за окном уже яркое солнце, а вставать совершенно не хочется. Взглянула на часы — одиннадцать утра. Ничего себе поспали, поворачиваюсь к Максиму, а он и не думает просыпаться. Еще чуть-чуть и слюну пустит. Встаю с кровати, и голая иду в ванную. Смотрю на себя в зеркало и впервые за последнее времени чувствую себя счастливой. Не сказать, что наши проблемы исчезли, понимаю, что нет, но отказываться от него я точно не хочу. Кому от этого станет легче? Да никому. Понимаю, что у Максима скорее язык отсохнет, чем он мне скажет что-то похожее на люблю, но с другой стороны, я от папы тоже никаких сюсюканий в сторону мамы не слышала, ну я же знаю, что он ее любит. В конце концов, проблемы надо решать по мере поступления, а сейчас я не хочу ни о чем думать. Жуть как хочу есть и ничего не делать. Включаю воду в душе и не успеваю встать под воду, как кто-то звонит в дверь. Господи, неужели маму принесло, вроде не договаривались. Выключаю воду и накидываю на себя халат, тихо подхожу к двери, заглядываю в глазок, а там Артем. Твою мать, он что специально это подгадал? Тихими шагами иду на кухню и как можно быстрее убираю шампанское и бокалы в полку. Несусь в коридор и убираю ботинки и пальто Максима. Не успела его разбудить, как начал звонить мой телефон.
— Да, — отвечаю сонным голосом.
— Солнышко, я под дверью стою, ты не откроешь мне?
— Ой, прости, я еще в постели, сейчас, я быстро, — кладу трубку и начинаю будить Максима.
— Могла бы и поласковее, бормочет он.
— Максим, вставай, умоляю тебя, давай быстрее, я потом все объясню.
— В смысле?
— Вставай! — тяну его за руку и Максим нехотя встает с кровати. Собираю его вещи и пихаю в руки. — Сейчас ты залезаешь в шкаф, не двигаешься, не чихаешь, только дышишь. Я тебе потом все объясню, пожалуйста.
— Ты серьезно?!
— Все, некогда, — открываю шкаф, отодвигаю вешалки в одну сторону и толкаю туда Максима. — Прости, — закрываю шкаф и иду в коридор. Перевожу дыхание, взлохмачиваю волосы и, делая сонный вид, открываю дверь. Уж что что, но танцевать на столе я не буду.
— Доброе утро.
— Сонечка моя, — целует меня в щеку. — Одиннадцать часов, а ты все баю-баю. Много спать вредно. Мне кажется или от тебя пахнет мужским парфюмом?
— Это шампунь.
— А может ты не одна?
— Одна. Я уже, кажется, говорила.
— И что? Все мы врем по сто раз на дню, — Артем снимает пальто, обувь и проходит в гостиную. — Так это что, получается я проиграл?
— В смысле?
— Мужика нет, значит я должен в трусах выйти на балкон и спеть песню.
— Ой, да прекрати, это же шутка.
— Я привык отвечать за свои слова, только для начала я проверю нет ли кого в квартире.
Присаживаюсь на кровать и жду пока этот оболтус пройдет по бабушкиной хрущевке. Хоть бы Максим звука не подал, а вообще странно, что он его еще не подал.
— В квартире и правда никого нет. Ну что, я проиграл, придется петь. На улице-то снежок идет. Ладно, в трусах так в трусах, мужик сказал, мужик сделал.
— Прекрати, ты что правда это сделаешь?!
— А то, — снимает с себя рубашку, за ней идут джинсы. — Слушай, я ж забыл про подарок, — поднимает с пола штаны и достает оттуда ключи. — Держи.
— Артем, надень штаны, я не могу на тебя смотреть в трусах, — блин, как я потом объясню это Максиму?
— А что не так с моими трусами?
— Там олени.
— Так зима же, какие еще трусы носить? Держи подарок.
— Зачем мне ключи?
— Я дарю тебе машину, тугодумка.
— Ты серьезно?!
— Стал бы я шутить такими вещами будучи в одних трусах?
— Офигеть.
— Смотри в окошко, я тебе ее припарковал, ты ж не умеешь, — открываю шторы и смотрю на новенькую красную прелесть.
— Эта та красненькая машинка?!
— Боже, ну ты же не полностью блондинка, есть же некрашеные пряди, красненькая машинка? Ты серьезно?
— Я что по-твоему должна знать ее марку?
— А, впрочем, и вправду, с кем я разговариваю.
— Спасибо, это так мило. Черт, и дорого, зачем ты ее купил?
— Начинается. Чтоб ты по метро не шарилась и к незнакомцам в такси пятую точку не пристраивала.
— Я тебе говорила, что люблю тебя?
— Было дело, но можно и почаще напоминать.
— Слушай, может ты все-таки оденешься, не надо петь на балконе, это же все шутка.
— Не шутка. Но да, я передумал, в конце концов, я же выиграл, значит ты танцуешь на столе прямо сейчас, — подходит к шкафу и открывает его. О-ля-ля картина маслом — один в трусах, второй голый. Идиот, столько сидел в шкафу, и даже трусы не натянул, хорошо хоть хозяйство одеждой прикрыл…