Все не случайно
Шрифт:
— В моем возрасте?! Это что за программа? Где несколько странных людей ходят по студии, одна из которых главарь демонстрирует, как правильно испражняться? Иди в пятую точку с такими программами.
— Конечно, я не эту программу имела в виду. Ну ты же уже не мальчик, тебе тяжелее переносить такую температуру. И кстати, о пятой точке. Давай вставим тебе свечку в попу. Так быстрее температуру собьем, — кажется, свет так больше не давит, по крайней мере, я с легкостью открыл глаза.
— Знаешь что, когда ты болела, я тебе в задницу ничего постороннего не пихал. И после этого ты будешь говорить, что я козел?
— Ну, у меня температура быстро снизилась, а у тебя нет. Все, не злись,
Вновь закрываю глаза, ибо сон реально рубит. Просыпаюсь от того, что мне лижут лицо, и это точно не Наташа. В кой-то веки не могу выгнать собаку, она теплая и даже приятная, а если бы и хотел, то не смог, силы сейчас не на моей стороне. Так и провалялся в кровати пять дней. На второй день, Наташа, примкнув к нам с собакой и положив голову мне на грудь, все же не выдержала и вызвала врача, мотивирую это тем, что сердце не может так бабахать. А мне было смешно и одновременно приятно. Да, вот так банально приятно, что она обо мне беспокоится. Вообще за время незапланированной болезни я окончательно понял, что расстаться на полтора месяца было глупым решением, с ее стороны — дурацкий уход, с моей — нежелание в чем-либо разбираться и присесть на хвост пресловутой гордости. Конечно, полтора месяца это не срок, но с другой стороны, а если бы не встреча в кафе, я сомневаюсь, что повернулось бы все таким образом. Может и вправду нужно передать «оленю» спасибо.
***
Почему-то я был уверен, что после нашего воссоединения все будет так же, но у Наташи вдруг включилась какая-то игра под названием «как довести меня до точки кипения». Почти весь март продолжалось скитание из одной квартиры в другую. Разумных доводов к вопросу о том, почему не вернуть все, как было раньше, я так и не услышал, подозреваю, что это все было сделано для какой-то проверки. Иногда мне кажется, что я реально тупею, не замечая очевидных вещей, а может эта дебильная весна на меня так влияет. Хрен знает, но, когда Наташа окончательно переехала ко мне, все встало более-менее на свои места. В общем-то все хорошо, за исключением того факта, что меня бесит Олег. Впервые в жизни я хочу конкретно вмазать ему по морде. По факту предъявить мне ему нечего, подумаешь, общается он постоянно с Наташей, за это не херят почти двадцатилетнюю дружбу, но во мне все равно сидит стойкое убеждение, что он положил на нее глаз, а эта нахалка специально с ним общается, чтобы вызвать мою ревность.
— Я сегодня в гости к родителям, папа очень просит прийти. Нет, я бы сказала даже требует, у него какой-то важный разговор.
— Может быть пора с ним помириться? Что за детский сад такой? — застегивая рубашку, произношу я.
— Мы вроде не в ссоре, кстати, я вечером с Викой встречаюсь, буду поздно.
— Давай я заеду за тобой?
— Нет, я на машине.
— Как знаешь, — терплю. Можно сказать, из последних сил. Хотя иногда появлялась мысль кого-нибудь нанять, чтобы свистнули ее машину. Ну не умеет она водить, не умеет!
— Не злись, — обнимает меня сзади. — Ну мне нравится водить машину. Я чувствую себя такой свободной и крутой.
— Иногда мне кажется, что тебе не двадцать два.
— А сколько?
— Двенадцать.
— Я прощаю тебя только потому что у меня хорошее настроение.
— Разве женщины не любят, когда им уменьшают года? — с улыбкой произношу я.
— По внешности да, а по уму нет. А так как ты про второе, то лучше молчи.
— Я постараюсь промолчать. До вечера.
— До глубоко вечера.
***
— Макс, к тебе пришел какой-то мужчина. Представляться не хочет. На вид немного злобный, но симпатичный, сказала, что разговор о Наташе.
— Знаешь, Вика, из тебя хреновая секретарша, мне кажется, тебе лучше обратно идти феншуить.
— Я это на досуге делаю. Слушай, ну раз я все равно фиговая секретарь, можно я на часик раньше уйду? Мы в шесть встречаемся с Наташей, а я переодеться хочу.
— Иди и позови этого мужика.
— Тогда до завтра, — порхающая Вика — это, конечно, хорошо, но что-то странно видеть ее такой.
Стоило ей только выйти и позвать мужика, как все вопросы о том, кто ко мне пришел — исчезли. Не сказать, что Наташа на него похожа, нет, тут скорее виден больше братец в зрелом возрасте. Тогда, на дне рождения Голованова я его понятное дело не разглядывал, сейчас и подавно не хочется.
— Я так полагаю, если Наташа у нас Александровна, то вы Александр. Можете присаживаться, не стойте.
— Ты думаешь я разрешения у тебя буду спрашивать? — садится в кресло напротив меня. То, что конструктивного диалога у нас не получится — это факт. — У меня нет времени для любезностей, да и желания тоже. Скажу прямо — отвали от моей дочери, ты ей не пара.
— Я, конечно, все понимаю, но неужели вы думаете, что я, без месяца тридцатипятилетний мужик, сейчас встану, позвоню Наташе и скажу ей что-то вроде «мы должны расстаться, потому что твой отец против»? Вы серьезно?
— Вполне.
— Я вам так скажу, вероятно, я не самый лучший кандидат в спутники для вашей дочери, но вот в чем фишка — это не имеет никакого значения, потому что нам хорошо вместе.
— Что-то я не заметил, что ей было хорошо в начале этого года. Дай вспомнить, что ж там было? А-а-а, точно, — демонстративно хватается за голову. — Какой-то гондон ее обрюхатил, а потом она попала в больницу. Но мне кажется или этого гондона не было рядом?! Точно — не было. Совсем забыл, а кто же был с ней, когда она лила слезы? Вспомнил — это была моя жена и я, делающий вид, что все в порядке, это же всего лишь «киста». Не ты, сука, был рядом. Не ты. Ты мне с самого начала, как кость поперек горла. Совершенно ненужный элемент в жизни моей дочери. Ну ладно, с кем не бывает, первый раз редко бывает удачным, — встает с кресла и подходит прямо ко мне. — Ну так сейчас хотя бы уйди из ее жизни, ты же старше. Пару месяцев, полгода, год и она забудет. Переболеет, но забудет.
— Знаете, — встаю с кресла и отхожу к окну. — На вашем месте я скорей всего тоже был бы не рад сложившимся обстоятельствам. И в чем-то вы даже правы, касательно зимних событий, но проблема в том, что этого уже не изменить, даже при моем большом желании и оправдываться, что я этого не знал — не буду. Хочу, чтобы вы поняли, я не отпущу Наташу только потому что вам хочется видеть рядом с ней вашего кандидата. Я не мальчик, чтобы на это вестись. Взывать к моей совести тоже не стоит, вам ли не знать, что в бизнесе мы часто на нее наступаем. Смиритесь, что ваша дочь со мной, это ее выбор. Наш выбор. В конце концов, ей не шестнадцать лет, учитесь у своей супруги, она к этому относится весьма положительно, мне кажется, я ей даже нравлюсь. Глупо ссориться и становиться врагами, вам так не кажется? Вдруг мы скоро решим пожениться, а как я вас тогда на свадьбу-то приглашу, вы же мне все испортите.
— Ты слишком нагло себя ведешь. По-хорошему у нас с тобой не получится, главное не обрюхать мою дочь еще раз перед тем, как окончательно разбежитесь, — разворачивается и идет к выходу, открывает дверь и все же оборачивается. — Кстати, бизнесмен ты хреновый.
— Дорасту вот до вашего возраста, может стану лучше, — ничего не отвечает, только захлопывает за собой дверь. И вроде слово последнее за мной, а ощущение как будто мне плюнули в лицо. Хуже всего, что он действительно прав. Ведь не я был рядом, мог бы, стоило только сделать шаг, но не был.