Все о любви
Шрифт:
— А я?
— А ты — теряла.
— Ну хорошо, но сейчас-то я в сознании. Если ты дашь мне руку, думаю, мы справимся.
Ему ничего не оставалось, как протянуть Филлиде руку и проводить вниз по лестнице в библиотеку.
Остановившись перед дверью, девушка заглянула Люциферу в лицо. Подняв руку, провела пальцем по его щеке, как две недели назад, когда он впервые появился в этом доме.
— Когда мы действуем вместе, мы непобедимы.
Она имела в виду только их совместный спуск по лестнице, но, уже произнося эти слова, поняла, что за ними скрывается нечто большее.
Он поцеловал ее
— Значит, так и будет.
Помедлив, Люцифер пропустил ее вперед и открыл дверь.
Сэр Джаспер поднялся навстречу. Седрик последовал его примеру. Джонас стоял у окна.
— Дорогая моя! — Отец двинулся навстречу, раскрыв объятия.
Филлида шагнула и поцеловала его.
— Папа, я чувствую себя намного лучше, и я действительно должна рассказать, что произошло.
— Хм-м. — Сэр Джаспер задумчиво глянул на дочь, и его густые брови сошлись к переносице. — Ты уверена, что в порядке?
— Вполне.
Опираясь на руку Люцифера, она позволила подвести себя к креслу. Помогая Филлиде сесть, Люцифер негромко заметил:
— Я подумал, что Седрику стоит быть здесь — он мог бы помочь нам в некоторых вещах.
Филлида кивнула, устраиваясь поудобнее. Она и ахнуть не успела, как Люцифер бережно приподнял ее ноги, пододвигая под них скамеечку.
Раньше она, наверное, возмущенно начала бы спорить, а сейчас с благодарностью приняла заботу.
— Итак, — проговорил сэр Джаспер, усаживаясь в кресло напротив. — Если ты намерена все рассказать нам прямо сейчас, то, пожалуй, начнем?
— Возможно, — сказал Люцифер, подвигая свой стул ближе к креслу Филлиды, — чтобы пощадить горло рассказчицы, я мог бы поведать предысторию, а она расскажет о том, что известно лишь ей.
Сэр Джаспер, а вслед за ним и остальные выжидательно обратили взоры на Люцифера.
— Начнем с того, что в нашем расследовании существуют некоторые детали, которые касаются людей, не замешанных ни в убийстве Горация, ни в последующих нападениях на Филлиду, по отношению к которым мы, Филлида и я, обязаны соблюдать определенную конфиденциальность. Если вы, — Люцифер посмотрел на сэра Джаспера, — примете некоторые выводы без предварительных объяснений того, как эти сведения были получены, мы сможем сохранить чужую тайну, не нарушая данного нами слова. Судья согласно кивнул:
— Порой это допускается. Если это касается людей, которые не сделали ничего дурного, мне незачем знать детали.
— Тогда дело обстоит следующим образом.
Филлида заметила некую шляпу на месте преступления, которая позже исчезла. Брислфорд и Хеммингсы ее не видели. Эта шляпа не принадлежала Горацию. Когда нападение на Филлиду повторилось, она решила, что головной убор может навести на след убийцы — или сам убийца так думает. Нет ничего иного, что могло бы объяснить интерес убийцы к Филлиде.
— Филлида опознала эту шляпу? — спросил сэр Джаспер.
Люцифер отрицательно покачал головой:
— Филлида понятия не имеет, кому она принадлежала. Убийца же убежден, что Филлида обязательно догадается, а значит, по-прежнему представляет угрозу.
— А откуда убийце известно, что Фил видела эту шляпу?
Вопрос исходил от Джонаса. Люцифер обернулся к нему:
— Мы не знаем, мы можем только предположить, что он наблюдал за ней из
Люцифер продолжил:
— Я выдвинул идею, что нечто из библиотеки Горация послужило причиной его смерти. Например, информация, содержащаяся в одной из книг, которую убийца хотел бы скрыть. Мы обнаружили информацию подобного рода. И совершенно неожиданно нашли коричневую шляпу. Все это привело нас к Седрику, но, когда мы предъявили ему улики, довольно быстро выяснилось, что он не может быть убийцей. Шляпа явно не годилась ему по размеру, а информация вовсе не носила жизненно важного характера. Вдобавок у Седрика было железное алиби на то время, когда был убит Гораций. Мы установили это вчера. А сегодня утром Филлида получила записку…
Люцифер вынул листок из кармана и протянул его сэру Джасперу. Тот, прочитав, передал ее Седрику.
Сэр Джаспер посмотрел на Филлиду:
— Значит, у тебя не болела голова?
— Молли попросила никому не рассказывать. Джонас проводил меня в Мэнор, а там я собиралась рассказать только Люциферу, чтобы он отправился со мной в коттедж.
— Но меня не оказалось дома — я как раз пошел в церковь.
— Я подумала, — сказала Филлида, — что записка подлинная, и поэтому, когда Люцифера не оказалось в Мэноре, пошла в коттедж одна, считая, что это безопасно, поскольку убийца не мог знать, что я куда-то выйду без сопровождения.
Седрик вернул записку сэру Джасперу:
— Кто бы это ни написал, это не Молли. Она сейчас в Труро в гостях у своих родных, и, кроме того, эта девчушка едва может прочесть или написать несколько слов. Мама вечно жалуется, что ей приходится самой составлять списки необходимых покупок.
— Итак, — заключил Люцифер, — некто написал записку в уверенности, что она не вызовет подозрений, но, напротив, будет выглядеть убедительно. Филлида знала Молли, а шляпу мы обнаружили в двух шагах от Белликлоуз-Мэнора. Никто не видел, как принесли записку, — Джонас опросил всех слуг.
Сэр Джаспер хмыкнул:
— Кто бы ни был этот убийца, он умен и очень осторожен. Делает все, чтобы его не заметили.
— Это означает, — вставил Джонас, — что, если его и заметили, люди просто не обратили на него внимания, поскольку он им хорошо знаком.
Люцифер кивнул:
— Я тоже так думаю. Это кто-то, кого хорошо знают в деревне.
— Ну и что случилось потом? — обратился к Филлиде сэр Джаспер.
Девушка осторожно вздохнула:
— Я пришла к коттеджу. Входная дверь была распахнута, словно кто-то ждал внутри. Вошла, окликнула Молли, но ответа не последовало. Я вошла в гостиную и остановилась в дверях. Вокруг не было ни души…
Филлида остановилась перевести дыхание, вновь переживая тот страх, напоминая себе, что все уже миновало. Люцифер поднялся, встал рядом и бережно взял ее за руку. Она взглянула на него.
— Я уже поворачивалась к двери, как вдруг темная ткань накрыла мою голову. Руки сомкнулись вокруг горла и сжались — я боролась, но безуспешно. Он крепко держал меня, но ткань была слишком плотной — он никак не мог стиснуть ее с достаточной силой, чтобы задушить меня. Он… я думаю, он потерял терпение. Он чертыхался и грозился отправить меня на тот свет, но его голос звучал так… так сдавленно, что через ткань я не могла узнать его.