Все о внешней разведке

Колпакиди Александр Иванович

В апреле 1945 года, еще числившийся в штатах МИ-5, Э. Блант получил очень лестное предложение занять пост хранителя, или инспектора, королевских картин, находящихся в Букингемском, Виндзорском и других дворцах. Кроме того, весной 1945 года ему было поручено вывезти из Гессена обнаруженные там доку­менты, которые могли обвинить английскую королевс­кую династию в связях с руководством нацистской партии и государства. Э. Блант блестяще справился с поручением, чем привел в восхищение королевскую се­мью. Он был еще более приближен ко двору и в 1947 году награжден орденом Виктории. Кроме того, ему был присвоен дворянский титул и он стал имено­ваться сэр Энтони. Откуда англичанам было тогда знать, что обо всех основных материалах Э. Блант под­робно информировал Москву.

Казалось, что факт работы Э. Бланта на советскую разведку навсегда останется тайной. Но побег в 1951 году в СССР Д. Маклина и Г. Берджесса бросил на него пер­вую тень. Дело в том, что хотя Э. Блант и «почистил» квартиру Берджесса после его побега, но ему не удалось уничтожить все улики. В частности, там были обнаруже­ны

документы, подписанные Д. Кернкроссом, которого Э. Блант привлек к работе на советскую разведку. Подо­зрения укрепились после побега на Запад заместителя резидента КГБ в Хельсинки А. Голицына, передавшего МИ-5 обширную информацию о работе КГБ в Англии. А после побега в СССР К. Филби, с которым Э. Блант встречался в Бейруте, для того чтобы предупредить о начале нового расследования, подозрения обрели под собой реальную почву. Но все же главная «заслуга» в разоблачении Э. Бланта принадлежит Майклу Стрейту, завербованному в свое время Блантом в Кембридже. В 1964 году начались первые допросы Э. Бланта в МИ-5. Э. Бланту сообщили о показаниях М. Стрейта, дали по­нять, что располагают достоверными фактами, уличаю­щими его в сотрудничестве с советской разведкой, пос­ле чего объявили решение генерального прокурора: если Блант признается и даст показания, то ему предоставят полный иммунитет от судебного преследования, факт его сотрудничества с советской разведкой останется в тайне и его положение не претерпит никаких изменений. Э. Блант согласился. Но его показания коснулись лишь тех агентов, которые либо покинули Англию, либо уже умерли.

Но английское правительство не сдержало своего обещания. 15 ноября 1979 года премьер-министр М.Тэт­чер на заседании парламента неожиданно сделала заяв­ление, что сэр Энтони Блант был советским шпионом и признался в этом в 1964 году. Причиной этого заявле­ния был тот факт, что в 1979 году в Англии вышла книга А. Бойла «Климат предательства», в которой на основе американских источников была раскрыта дея­тельность советского агента Мариуса, в котором без труда можно было узнать Э. Бланта. После этой публи­кации скрывать факты не имело смысла. После речи Тэтчер в парламенте королева лишила Э. Бланта рыцар­ского звания, а чуть позднее его лишили почетной сте­пени доктора наук Тринити-колледжа, присвоенной в 1967 году.

Э. Блант был не просто рассержен, а взбешен выс­туплением Тэтчер. Он справедливо считал, что этим пра­вительство нарушает данное ему слово о полном имму­нитете. Единственное, что хоть как-то его успокоило, было то, что правительство резко отклонило предложе­ние парламента о проведении дальнейшего расследова­ния по делу Бланта. В последние годы жизни Э. Блант много болел и 26 марта 1983 года умер от сердечного приступа. 29 марта он был кремирован на лондонском кладбище Путни. Попрощаться с ним пришло около 30 человек, а к гробу было возложено 11 венков. Позднее братья Бланта развеяли его прах на горе около Мальбо­ро, где он учился в школе.

Джон Кернкросс с легкой руки перебежчика О. Гордиевского считается пятым человеком в пресло­вутой «пятерке». На самом деле он был завербован шес­тым после К. Филби, Д. Маклина, Г. Берджесса, Э. Блан­та и М. Стрейта. Джон Александр Керклэнд Кернкросс родился в 1913 году в Глазго в семье рабочего. Одарен­ный интеллектуально, он победил на конкурсе и посту­пил с правом получения стипендии в Академию Хамильтон близ Глазго, а в 1930 году в университет Глаз­го, где изучал французский и немецкий языки и полит­экономию. В 1933—1934 годах он учился в парижской Сорбонне, а затем поступил в Кембридж в Тринити-колледж для продолжения изучения французского и не­мецкого языков. В Кембридже Д. Кернкросс, как и ос­тальные, находился под влиянием коммунистических идей. Более того, курс французского языка ему читал Э. Блант. И хотя отношения между ними были весьма натянутыми, Блант счел необходимым включить Д. Кернкросса в список кандидатов на вербовку. Он по­беседовал с Кернкроссом и свел его с Г. Берджессом, который после соответствующей обработки в конце 1935 года познакомил его А. Дейчем. Окончательно Д. Кернкросс был включен в агентурную сеть НКВД в апреле 1937 года.

В 1936 году Д. Кернкросс поступает на работу в Форин Оффис третьим секретарем Американской секции. Но из-за неуживчивого характера он то и дело перехо­дит из отдела в отдел: Американский, Лиги Наций, Западный, Центральный. Правда, это не мешало ему приносить своему оператору А. Дейчу секретные мате­риалы в таких количествах, что возникали определен­ные трудности в их транспортировке. В октябре 1938 года Д. Кернкросс перешел на работу в министерство фи­нансов, а в сентябре 1940 года стал личным секретарем члена правительства лорда Хэнки, имеющего доступ ко всем документам кабинета. Среди «буквально тонн до­кументов, переданных Кернкроссом, следует отметить, например, отчет Хэнки «Оценка возможности войны», датированный сентябрем 1940 года, в котором говори­лось о том, что Гитлер не имеет возможности вторг­нуться на Британские острова. Не менее важное значе­ние для советской разведки имели документы из Коми­тета по науке, который курировал лорд Хэнки. В марте 1942 года Д. Кернкросс перешел на работу в самое сек­ретное подразделение английской разведки — ШШПС (Школа шифровальщиков правительственной связи) в Блечли-парке, которое занималось дешифровкой пере­хваченных немецких сообщений. Он проработал там около года, но объем передаваемых им материалов был огромен. Д. Кернкросс привозил их своему оператору А. Горскому в выходные дни на стареньком автомоби­ле, купленном на деньги резидентуры. Накануне Курс­кой битвы он передал дислокацию 17 немецких аэро­дромов, на которых внезапным

воздушным ударом были уничтожены 500 самолетов противника. За помощь Красной Армии в период сражения на Курской дуге Д. Кернкросс был награжден советской медалью. В нача­ле 1943 года Д. Кернкроссу предложили работать в СИС. Там он первое время работал в немецкой службе 5-го отдела, а потом в 1-м отделе (политическая разведка). После окончания войны был демобилизован и вернулся на работу в министерство финансов, продолжая актив­но сотрудничать с советской разведкой. В министерстве финансов он работал в управлении обороны и имел отношение ко всему, что касалось военного бюджета. Занимаясь в 1947 году принятием «Закона о радиоак­тивных элементах», сообщил о решении англичан со­здать свою атомную бомбу. В 1949 году он участвовал в разрешении финансовых проблем, связанных с НАТО, о чем также информировал советскую разведку. Конец карьере Д. Кернкросса как советского агента пришел в 1951 году после бегства Д. Маклина и Г. Берджесса. На квартире у Берджесса сотрудники МИ-5 обнаружили несколько писем Д. Кернкросса. За ним было установле­но наружное наблюдение, но оно не выявило его кон­тактов с советской разведкой. На допросах в МИ-5 Кернкросс не отрицал факта передачи Берджессу конфиден­циальной информации, но утверждал, что не знал о работе того на русских. Не доказав его вины, МИ-5 от­казалось от судебного преследования. Но Д. Кернкросс был уволен со службы без всякой пенсии. Он уехал из Англии в США, а потом в Рим, где работал в продо­вольственной и сельскохозяйственной организации ООН. В 1963 году после бегства К. Филби начались доп­росы Э. Бланта. В ходе допросов Блант подтвердил факт работы Д. Кернкросса на русских. В Рим на беседу с Кернкроссом прибыл сотрудник МИ-5 А. Мартин, ко­торый пообещал ему гарантию неприкосновенности в обмен на признание. Кернкросс не стал отрицать своих связей с советской разведкой, но особо подчеркнул, что делал это ради победы над фашизмом.

Конец жизни Д. Кернкросс провел во Франции в Провансе. Но и тут после бегства Гордиевского в 1985 году ему не дали спокойно жить репортеры, пресле­довавшие его вопросом: «Это правда, что вы были пя­тым?» В начале 90-х годов он вернулся в Англию — уми­рать. Смерть настигла его в октябре 1995 года.

Еще одним выпускником Кембриджа, работавшим на советскую разведку, был Леонард Генри Лонг. Выхо­дец из рабочей семьи, он поступил в Тринити-колледж в октябре 1935 года с отличными оценками в учебе и дипломом по современным языкам. Его наставником по французскому языку был Э. Блант, который в 1937 году ввел Л, Лонга в общество «Апостолов». Тогда же Блант завербовал Лонга для работы на НКВД. В отличие от других агентов из Кембриджа, Лонг лично не встречался с сотрудниками лондонской резидентуры, а передавал добытую информацию через Э. Бланта.

В 1938 году Л. Лонг окончил Тринити-колледж и уехал преподавать в Германию, во Франкфурт, с тем чтобы лично ознакомиться с фашистской Германией. Он вернулся в Англию в середине 1939 года перед са­мым началом Второй мировой войны. А когда она нача­лась, то записался добровольцем в легкую кавалерию. Но так как Лонг великолепно владел немецким язы­ком, то его после соответствующих курсов в звании лейтенанта направили в военную разведку. В декабре

1940 года он начал работать в отделе МИ-4 министер­ства обороны, который занимался сопоставлением и анализом боевых порядков немецких войск. В начале года Л.Лонг возобновил прерванные контакты с Э. Блантом и начал передавать ему информацию, к ко­торой имел доступ в силу своего служебного положения. В 1942 году, после того как англичане «раскололи» не­мецкие шифры, Л.Лонг стал передавать через Э. Блан­та расшифрованные тексты радиоперехватов, которые получал из Блечли-парка. В 1943 году на Л. Лонга само­стоятельно вышли сотрудники советской военной раз­ведки (ГРУ) в Англии с предложением о сотрудниче­стве. Удивленный и расстроенный, Л.Лонг попросил Э. Бланта узнать, на кого он должен, работать. Э. Блант через своего оператора А. Горского переслал запрос Л. Лонга в Москву, откуда незамедлительно пришел от­вет, гласящий, что Лонг по-прежнему должен переда­вать информацию через Бланта в НКВД.

После окончания войны Л.Лонг перешел из МИ-4в Британскую контрольную комиссию в Германии, где стал заместителем директора по разведке. А в 1946 году Э. Блант рекомендовал его на руководящую должность в МИ-5. Но кандидатура Л. Лонга была отклонена незна­чительным числом голосов. После этого Л. Лонг отошел от сотрудничества с советской разведкой и стал проти­виться попыткам Центра установить с ним постоянный контакт. Здесь сыграла свою роль и неудачная первая женитьба Л.Лонга на девушке-коммунистке. После раз­вода с ней он в 1946 году женился вторично и был занят устройством семейной жизни.

Л. Лонг был первым, над кем нависла угроза разоб­лачения. Дело в том, что бежавший в сентябре 1945 года в Оттаве шифровальщик резидентуры ГРУ И. Гузенко на допросах в канадской контрразведке рассказал о су­ществовании в английских спецслужбах советского шпиона, скрывающегося под псевдонимом Элли. Из слов Гузенко следовало, что Элли был важной фигурой и сумел изъять из МИ-5 досье, относящееся к русским в Лондоне. Более того, когда от Элли в Москву посту­пали телеграммы, то специальный сотрудник читал их прямо в шифровальной, и если там было что-нибудь важное, то относил расшифровки прямо Сталину. К счастью для Л. Лонга, который и был этим самым Элли, злоупотребляющий алкоголем Гузенко не смог ничего добавить к ранее сказанному, и начавшееся было расследование быстро сошло на нет. Окончательно раскрыл тайну Л. Лонга перебежчик из ПГУ КГБ О. Гордиевский. Работая над секретной историей ПГУ, он сумел получить доступ к архивам ив 1981 году сооб­щил англичанам, что под псевдонимом Элли скрывался Л.Лонг.