Все повести и рассказы Клиффорда Саймака в одной книге

Саймак Клиффорд Дональд

Тайлер извлек из ранца отвертку и ткнул ею в одно из отверстий.

— Погоди-ка! — воскликнул Орсон. — Я кое-что придумал.

Он отпихнул Тайлера, сунул в отверстие три пальца и потянул на себя. Люк не оказал ни малейшего сопротивления. Пространство под крышкой заполняли предметы, сильнее всего напоминавшие рулоны бумаги, в какую заворачивают рождественские подарки, правда, побольше размерами, около шести футов в поперечнике. Я вытащил один рулон, причем мне пришлось помучиться — так плотно они прилегали друг к другу. Однако в конце

концов я добился своего. Рулон был тяжелым и имел в длину добрых четыре фута.

Дальше было проще. Мы достали еще три штуки, с тем чтобы рассмотреть их на корабле. А перед тем как уйти, Орсон попросил меня подержать оставшиеся в хранилище рулоны, чтобы они не упали, а сам посветил вниз. Мы предполагали, что под рулонами окажется нечто вроде перекрытия, а колодец поведет глубже и расширится до пределов жилого помещения или мастерской. Однако нас ожидало разочарование. Судя по всему, днище углубления составляло единое целое со стенками. На нем виднелись следы то ли бура, то ли вырубного штампа. Углубление служило единственной цели — оно предназначалось для хранения рулонов.

Когда мы возвратились на корабль, нам пришлось подождать, пока рулоны хоть немного оттают, но даже так мы вынуждены были работать в перчатках. Теперь, при хорошем освещении, стало видно, что рулоны представляют собой множество скатанных вместе отдельных листов. Последние казались изготовленными из какого-то необычайно тонкого металла или пластика. От тепла они так и норовили свернуться, поэтому, расстелив на столе, мы прижали их по краям разного рода тяжестями.

На первом листе содержались схемы, чертежи и некое подобие спецификаций, на схемах и полях. Естественно, спецификации были для нас китайской грамотой (впрочем, впоследствии некоторые удалось расшифровать, и наши математики с химиками получили в свое распоряжение ряд новых формул и уравнений).

— Чертежи, — проговорил Тайлер. — Строительные чертежи.

— Если так, — заметил Орсон, — значит, те диковинки на опорах — приспособления для крепления инструментов.

— Вполне возможно, — согласился Тайлер.

— Может, если поискать другие люки, в них найдутся и инструменты? — сказал я.

— Вряд ли, — ответил Тайлер. — Улетая отсюда, они наверняка забрали все инструменты с собой.

— А чертежи оставили?

— Чертежи не инструменты, после окончания работы они уже ни к чему. Кроме того, чертежи обычно делаются в нескольких экземплярах. Вероятнее всего, мы наткнулись на копии, а оригиналы — у хозяев.

— Чего я не понимаю, — сказал я, — так это того, что именно они тут строили? И почему? При желании Плутон можно охарактеризовать как огромную строительную площадку. Но почему здесь? Что, в Галактике не нашлось более подходящего места?

— Сколько вопросов сразу, — усмехнулся Орсон.

— Давайте посмотрим, — произнес Тайлер. — Может, что и прояснится.

Он скинул первый лист на пол. Тот мгновенно свернулся в свиток. Второй, третий и четвертый листы не содержали ничего интересного, зато пятый…

— Вот это уже кое-что, — проговорил Тайлер.

Мы наклонились над столом.

— Солнечная система, — воскликнул Орсон.

— Девять планет, — посчитал я.

— А где десятая? — спросил Орсон. — Должна быть десятая!

— Что-то не так, — пробормотал Тайлер.

— Планета между Марсом и Юпитером, — сказал я.

— Плутон, выходит, не показан, — произнес Орсон.

— Разумеется, — фыркнул Тайлер. — Плутон не планета.

— Получается, что когда-то между Марсом и Юпитером и впрямь существовала планета, — заметил Орсон.

— Не скажи, — возразил Тайлер. — Она должна была существовать там.

— То есть?

— Они все испортили, — заявил Тайлер, — построили сикось-накось.

— Ты с ума сошел! — вырвалось у меня.

— Пораскинь мозгами, Говард. С точки зрения теорий, которых придерживаются наши физики, я действительно спятил. Они утверждают, что протозвезда возникла на заре мироздания из облака пыли и газа, которое ни с того ни с сего начало вдруг сокращаться. Они вывели целую кучу законов, объясняющих, как все якобы произошло. И то сказать, какому безумцу придет в голову мысль о космических инженерах, что шатаются по вселенной, создавая звездные системы?

— Но десятая планета? — упорствовал Орсон. — Куда она могла деться? Громадная, как…

— Они запороли проект пятой, — перебил Тайлер, — и одному только богу известно, что еще. Возможно, напортачили с Венерой. Венера не должна была быть такой, какая она есть; скорее всего, она планировалась как вторая Земля, быть может, с чуть более жарким климатом. А что в итоге? Сущее пекло! И с Марсом тоже все насмарку! Там зародилась жизнь, но у нее не было ни малейшего шанса развиться. А Юпитер? Этакая глыба…

— По-твоему, планеты существуют единственно для поддержания жизни?

— Не знаю. Надо бы порыться в спецификациях. Подумать только: из трех планет с условиями, годными для развития жизни, удалась лишь одна!

— Тогда, — заявил Орсон, — должна быть и десятая, та, которая даже и не планировалась.

— С такими мастерами можно ожидать чего угодно! — Тайлер в сердцах стукнул кулаком по столу, смахнул лист на пол и ткнул пальцем в следующий. — Вот, полюбуйтесь!

Чертеж, на который он указывал, изображал планету в разрезе, так сказать, ее поперечное сечение.

— Ядро, — произнес Тайлер, — атмосфера…

— Земля?

— Возможно. А может быть, Марс или Венера.

Лист покрывали непонятные символы.

— Вид какой-то не такой, — сказал я.

— Да, если говорить о Марсе или Венере. А как насчет Земли?

— Никак.

Тайлер продолжал копаться в чертежах. Он показал нам еще один.

— Атмосферный профиль, — проговорил я.

— Это общие спецификации, — буркнул Тайлер. — В других рулонах, верно, найдутся расчеты конкретно для каждой планеты.