Все предельно
Шрифт:
Ладно, вернемся к бюджету.
Если я покупаю журнал «Вариэйшнс», он стоит четыре бакса, то есть в сумме получается сорок пять. На оставшиеся деньги я покупаю си-ди, хотя такой необходимости нет, один или два шоколадных батончика (я знаю, что нельзя, потому что кожа у меня оставляет желать лучшего, хотя я уже и не подросток) Иногда думаю о том, чтобы заказать на дом пиццу или китайский обед, но правила «ТрэнКорп» этого не разрешают. Опять же, мне как-то не с руки все это заказывать, я же не представитель класса угнетателей. Я сам развозил пиццу, помните. Я знаю, какая это мерзкая работа. Однако, если бы я мог заказать пиццу, парень, который ее бы привез, не покинул дом с четвертаком. Я бы дал ему пятерку, чтобы увидеть, как радостно вспыхнут
Но вы уже начали смекать, почему мне не нужны карманные деньги, не так ли? Когда наступает очередной четверг, у меня обычно остается восемь долларов, но чаще чуть ли не двенадцать. Монетки я бросаю в щели канализационной решетки у моего дома. Я понимаю, что мои соседи, если б они это увидели, тронулись бы умом (я, конечно, ушел из школы, не закончив ее, но не потому, что глуп, будьте уверены), поэтому я выношу из дома ведро из синего пластика, который допускает переработку, с газетами (а иногда торчащим среди них номером «Пентхауза» или «Вариэйшнс», долго я дома это дерьмо не держу) и пока ставлю его на бордюрный камень, раскрываю кулак, в котором зажаты монеты, и они сыплются через щель решетки в ливневую канаву. Дзинь-дзинь-дзинь. Фокус-покус. Вот они есть, а вот их уже и нету. В один прекрасный день монеты перегородят канаву, соответствующий департамент муниципалитета пошлет кого-нибудь прочистить ее, так этот парень подумает, что выиграл в лотерею, если, конечно, не случится страшный ливень, который унесет все монеты на станцию очистки сточных вод. Но к тому времени я уже уеду. Не собираюсь я до конца своих дней жить в Коламбия-Сити, авторитетно заявляю. Уеду, и скоро. Так или иначе.
С бумажными деньгами проще. Я просто бросаю их в мусорорубочную машину на кухне. Еще один фокус, гопля — и деньги превращаются лапшу. Вы, наверное, думаете, что это странно, выбрасывать деньги. Я тоже так думал, поначалу. Но к этому привыкаешь, как к любому повторяющемуся занятию, да и потом, каждую неделю через щель для почтовой корреспонденции на пол падают очередные семьдесят баксов. Правило простое: ничего не откладывать. К следующему четвергу не должно остаться ни цента. Кроме того, я же говорю не о миллионах, только о восьми или двенадцати долларах в неделю. Одним словом, мелочовке.
3
ДОСКА ЗАКАЗОВ ДИНКИ. Еще одна дополнительная льгота. Я записываю все, что мне может понадобиться на неделю, и получаю заказанное (за исключением эротических журналов, как я и говорил). Может, когда-нибудь мне это и надоест, но пока у меня такое ощущение, будто Санта-Клаус приходит ко мне круглый год. В основном я записываю продукты, как другие на грифельной доске в кухне, но не только.
Я могу написать, к примеру, «Новый видеофильм с Брюсом Уиллисом» или «Новый си-ди „Уизер“, раз уж об этом зашла речь. Как-то в пятницу, после кино я зашел в „Тунс Кспресс“ (я всегда хожу в кино по пятницам, во второй половине дня, даже если фильм не особо интересный, потому что в это время приходят уборщики), чтобы убить время: шел дождь и не хотелось месить грязь в парке, и пока разглядывал новые поступления, один подросток спросил продавца насчет нового диска „Уизер“. Продавец ответил, что его привезут дней через десять, а то и позже, но у меня он лежал в следующую пятницу.
Вот я и говорю, дополнительные льготы.
Если я пишу на «ДОСКЕ» «спортивная рубашка», сие означает, что по возвращению домой в пятницу вечером меня она будет ждать, всегда в приятных моему глазу серых тонах. Если я пишу «чинос», я получаю брюки. Все вещи из «Гэпа», куда я бы сам пошел за покупками, если б мне все не приносили. Если я хочу какой-то определенный лосьон после бритья или одеколон, пишу название на «ДОСКЕ ЗАКАЗОВ ДИНКИ», и он стоит на полочке в ванной, когда я заглядываю туда. Я не хожу на свидания, но жить не могу без одеколонов. Ничего не поделаешь.
Сейчас, готов спорить, вы посмеетесь. Однажды я написал на «ДОСКЕ»: «Картина Рембрандта». Провел вторую половину дня
Когда пришел домой, мой Рембрандт висел на стене, над диваном, где раньше были бархатные клоуны. Мое сердце билось с частотой в двести ударов в минуту, когда я пересекал комнату. Только подойдя ближе я понял, что это копия… вы понимаете, репродукция. Я, конечно, разочаровался, но не сильно. Хочу сказать, это был Рембрандт, пусть и не подлинник.
В другой раз я написал «Фотография Николь Кидман с автографом». Я думаю, она — самая красивая актриса из ныне здравствующих, я просто тащусь от нее, так она меня возбуждает. И когда пришел домой, ее фотография украшала дверцу холодильника, прижатая двумя магнитами. На ней было одно из платьев, в которых она снималась в «Мулин Руж». И на этот раз я получил подлинник. Я это знаю, потому что внизу тянулась надпись: «Динки Эрншоу, с любовью и поцелуями от Николь».
Вот такие дела. Круто.
И вот что я хочу тебе сказать, приятель: если бы я работал на совесть и действительно этого бы захотел, на стене моей гостиной мог появиться подлинник Рембрандта. На такой работе путь только один — от малого к большему. И вот это, в определенном смысле, пугает больше всего.
4
Теперь мне не приходится писать перечень продуктов. Уборщики и так знают, что я люблю: замороженные обеды «Стоуффер», особенно кусочки мяса в сметанном соусе, которые опускают в кипящую воду в специальном мешочке (мать называла это блюдо говном на палочке), замороженную клубнику, жирное молоко, котлеты-гамбургеры, которые надо только положить на горячую сковородку (я терпеть не могу возиться со свежим мясом), пудинги «Доул» в пластиковых стаканчиках (вредны для кожи, но я их люблю). Если речь идет о повседневной еде. А вот когда мне хочется что-то особенное, я прибегаю к помощи «ДОСКИ ЗАКАЗОВ ДИНКИ».
Однажды я попросил домашний яблочный пирог, подчеркнув — не из супермаркета, и когда к вечеру, уже начало темнеть, вернулся домой, мой пирог стоял в холодильнике, вместе с остальными продуктами. Только не упакованный, просто лежал на тарелке с синей каемкой. По отсутствию упаковки я понял, что пирог действительно домашний. Не сразу решился приняться за него, откуда мне знать, где и кто его выпекал, потом понял, что веду себя глупо. Мы же не знаем, откуда еда доставляется в супермаркет, не так ли? То есть мы полагаем, что она качественная, потому что упакована или в банке, или с надписью «герметизирована ради вашей защиты», но кто-то мог хвататься за нее грязными пальцами до того, как ее герметизировали, чихать на нее, даже подтирать ею задницу. Я не хочу вас пугать, но ведь это правда. В мире полно странных людей, и многие из них «не способны на что-то хорошее». Я лично с такими сталкивался, можете мне поверить.
В общем пирог, я попробовал, и до чего же он оказался вкусным! Я съел половину в пятницу вечером, а вторую — в субботу утром. Субботниц вечер практически полностью просидел в сортире, освобождал кишки от всех этих яблок, но не жаловался. Пирог того стоил. «Как пекла мама», — обычно говорят про такой, но только к моей матери это не относится. Моя мать не смогла бы поджарить и «спэм».
5
Мне никогда не приходилось заказывать нижнее белье. Каждые пять недель, все, что лежало в бельевых ящиках исчезает, зато появляются новенькие трусы-плавки «Хейнс», носки в пластиковых мешочках. Герметизированные для моей защиты, ха-ха. Туалетная бумага, стиральный порошок, мыло, шампунь, ничего этого я не заказываю. Все появляется и так.
Очень предельно, или вы так не думаете?