Все предельно
Шрифт:
6
Я никогда не видел уборщиков, как и не видел парня, может, это и девица, который приносит мне семьдесят баксов по четвергам, когда я смотрю «Пока вертится мир». И у меня нет желания увидеть их. Во-первых, мне это не нужно. Во-вторых, да, признаюсь, я их боюсь. Точно так же, как боялся мистера Шарптона в его большом сером «мерседесе» в тот вечер, когда встретился с ним. Боюсь, и все тут.
По пятницам ленч я дома не ем. Досматриваю «Пока вертится мир», сажусь в машину и еду в город. Съедаю «Четверть фунта» в «Микки Ди», иду в кино, потом в парк, если погода хорошая. Там хорошо думается, а
Если погода плохая, я иду в торговый центр. Теперь, когда дни стали короче, у меня возникают мысли о том, а не заняться ли вновь боулингом. Чтобы хоть как-то скоротать вторую половину пятницы. Раньше мы частенько ходили в боулинг-центр с Пагом.
Мне недостает Пага. Хотелось бы мне позвонить ему, поболтать, кое=чего рассказать. К примеру, об этом парне, Неффе.
Короче, плюнуть в океан и посмотреть, что из этого выйдет.
Пока меня нет, уборщики прибирают весь дом, от стены до стены, от пола до потолка. Моют посуду (хотя с этим я сам справляюсь неплохо), моют полы, стирают грязную одежду, меняют белью, вешают чистые полотенца, загружают холодильник, выполняют заказы с «ДОСКИ». Все равно, что живешь в отеле, где самая эффективная в мире (даже, предельная) система обслуживания.
Единственное место, куда они особо не заглядывают — кабинет, примыкающий к столовой. В кабинете темно, окно затянуто шторами, и они никогда их не распахивают, как в других комнатах. Не пахнет в кабинете и «Лемон пледж», хотя вечером по пятницам остальные комнаты им так и благоухают. Иногда до такой степени, что я начинаю чихать. Это не аллергия, скорее, нос выражает свой протест.
Уборщики пылесосят полы, освобождают корзинки для мусора, но не прикасаются к бумажкам на столе, даже если они навалены кучей и смяты. Однажды я заклеил ящик тоненькой полоской прозрачной ленты. Когда я вернулся в пятницу вечером, полоска была на месте. Я не держу в ящике секретных материалом, вы понимаете, просто мне хотелось знать.
Опять же, если, уходя, я оставляю компьютер и модем включенными, ничего не меняется и к моему возвращению. Экран, конечно темный, работает программа сохранения электроэнергии и повышения долговечности монитора, но компьютер готов к работе. Если, уходя, я все выключаю, к моему приходу все остается выключенным. В кабинете Динки они стараются ничего не трогать.
Может, и уборщики побаиваются меня, а? 7
Телефонный звонок, который изменил мою жизнь, раздался аккурат в тот момент, когда я думал о том, мамаша и работа в «Пицце из Рима» на пару точно сведут меня с ума. Звонок пришелся на мой выходной день. Мать ушла с подружками в клуб, поиграть в бинго, все они дымили, как паровоз и, без сомнения смеялись, когда ведущий, доставая номер Б-12, говорил: «А теперь, дорогие дамы, самое время принять витамины». Я смотрел по Тэ-эн-тэ фильм с Клинтоном Иствудом и мечтал о том, чтобы перенестись в какое-нибудь другое место. Даже в Саскачеван.
Звонил телефон, и я думаю, это Паг, кто, кроме него, поэтому, снимая трубку, говоря сладеньким голосом: «Вы позвонили в церковь Всего предельного, харкервильское отделение, преподобный Динк внимательно вас слушает».
— Привет, мистер Эрншоу, — отвечает мне мужской голос. Я его никогда не слышал, но человек этот нисколько не сердится и не удивляется моей болтовне. Так что я, думаю, растерялся за нас обоих. Вы такого не замечали? Если сразу, с первого слова, пытаешься отчебучить что-нибудь по телефону, так на том конце провода обязательно окажется не тот человек, чьего звонка ты ждешь. Как-то я слышал о девушке, которая сняла трубку и выпалила: «Привет Элен, я так хочу, чтобы ты меня оттрахала». Она-то не сомневалась, что звонит подружка, а позвонил ее отец. Возможно, это выдумка, как байка о том, что в сточных водах Нью-Йорка живут крокодилы (или письма в «Пентхауз», но вы понимаете, о чем я.
— Ой, извините, — я так смущаюсь, что даже не задаваюсь вопросом, а откуда обладатель голоса знает, что преподобный Динк также и мистер Эрншоу, а полное его имя Ричард Эллери Эрншоу. — Я подумал, что звонит кто-то еще.
— Я и есть кто-то еще, — отвечает голос, и хотя тогда я не рассмеялся, потом без этого не обошлось. Мистер Шарптон — точно кто-то еще. Серьезно, предельно кто-то еще.
— Чем я могу вам помочь? — спросил я. — Если вы хотите поговорить с моей матерью, я могу только передать ей. Что вы звонили, потому что она…
— …играет в бинго, я знаю. В любом случае, мне нужны вы, мистер Эрншоу. Я хочу предложить вам работу.
От удивления я на какое-то время лишился дара речи. А потом до меня дошло — это же телефонный розыгрыш.
— У меня есть работа, — говорю я. — Извините.
— Развозить пиццу? — в голосе слышится смех. — Да, конечно. Если только это можно назвать работой.
— Кто вы, мистер? — спрашиваю я.
— Моя фамилия — Шарптон. А теперь позвольте мне сразу перейти к делу, мистер Эрншоу. Динк? Могу я называть вас Динк?
— Конечно. Могу я называть вас Шарпи?
— Называйте, как хотите, главное, выслушайте.
— Я слушаю, — и я действительно слушал. Почему нет? По телевизору показывали «Обман Кугана», не самый лучший фильм Клинта.
— Я хочу предложить вам самую лучшую работу, которую вы когда-либо можете получить. Это не просто работа, Динк, это приключения.
— Ага, где-то я такое уже слышал, — у меня на коленях стояла миска с попкорном и я засунул пригоршню в рот. Разговор начал меня забавлять.
— Другие обещают; я выполняю. Но этот разговор мы должны продолжить лицом к лицу. Сможете вы со мной встретиться?
— Вы — гей? — спросил я.
— Нет, — в голосе вновь слышались смешливые нотки. Едва-едва заметные. Но я то их почувствовал, потому что показал себя полным кретином, начав разговор первым. — Моя сексуальная ориентация здесь совершенно не причем.
— Тогда чего вам надо? Среди моих знакомых нет человека, который мог бы позвонить мне в половине десятого и предложить работу.
— Сделайте мне одолжение. Положите трубку и пройдитесь в прихожую.
Бред какой-то. Но чего мне было терять? Я прошелся и увидел на полу белый конверт. Кто-то просил его в щель для почтовой корреспонденции, пока я смотрел, как Клинт Иствуд преследует Дона Страуда в Центральном парке. Первый конверт из многих, хотя, конечно, тогда я этого не знал. Вскрыл и мне в ладонь выпали семь десяток. Плюс записка.
«Это может быть началом великой карьеры».
Я вернулся в гостиную, не отрывая взгляда от денег. Представляете себе, в каком я был состоянии? Чуть не сел на миску с попкорном. Заметил в последний момент, отодвинул в сторону и плюхнулся на диван. Поднял трубку, ожидая, что Шарптон уже отбыл по своим делам, но, стоило мне сказать: «Эй?» — он сразу откликнулся.