Все прекрасное – ужасно, все ужасное – прекрасно. Этюды о художниках и живописи
Шрифт:
Тут не обойтись без емкого образа Платоновой пещеры.
Изображения за чуйковскими окнами – бодлеровские «эстампы», тени мира. Идеи, недоступные заключенному в комнате-пещере мечтателю.
Смотрящий в окно подобен «отроку, глядящему эстампы». Дерзкому путешественнику, готовому пуститься в плавание в погоне за призрачными тенями Платоновых идей.
В путешествие, в котором странника ожидает разочарование: истина недоступна. Человеку не дано вырваться за пределы своей пожизненной
И только «смерть – старый капитан» способна вывести пленника за пределы узилища.
Иван Чуйков – мастер фрагментов.
В течение всей своей жизни художник собирает фундаментальную коллекцию из обрывков и частиц картины мира, мерцающей за окном.
Фрагменты моря, неба, дерева, человека, футбольной афиши, забора, репродукций картин других художников, собственных произведений…
Чуйков пытается «склеить» целое из двух («Два фрагмента»), трех («Три фрагмента»), множества кусочков («Случайный выбор», «Крестики-нолики», «Романтический морской пейзаж»). Создает панорамы, играет с зеркальным отражением.
Пазл не складывается. Целое ускользает.
Но мастер продолжает свое дело.
Похоже, что художник надеется найти все до единого осколки разбитого однажды зеркала мира. Склеить и восстановить утерянную гармонию.
Бесконечная игра длиною в жизнь.
Но не каждому дано воссоздать целое. Картину мира. Вселенную. Подобное деяние подвластно только тем, кто заслужил. Кто же эти избранники?
Художники?
Читатели Книги.
Праведники, разгадывающие Ее тайны.
Этим праведникам Книга открывает свои секреты. Обладая секретами, человек может приблизиться к Богу и немного «стать как Бог».
Что создал Господь?
Вселенную и человека. Отсюда произошли истории, описывающие в старых текстах праведников, которые создавали свои «вселенные» и своих человеков-големов. Но так как полное знание заповедано смертному, его творения всегда ущербны: например, человек-голем слишком мал или, наоборот, огромен, не имеет души и слушается своего повелителя, знающего магическое сочетание букв.
А вселенная – миниатюрна и помещается на столе.
Или в нарисованном окне.
Джотто ди Бондоне, Дуччо ди Буонинсенья, Джованни Чимабуэ
Экспозиция в галерее Уффици начинается тремя масштабными алтарными картинами, написанными на один и тот же сюжет: Мадонна с младенцем, восседающая на троне.
На полотне «Мадонна Оньисанти» Джотто ди Бондоне трон Богородицы изображен как готическое сооружение, фрагмент церковной архитектуры. Гравитация в пространстве картины земная. Трон прочно стоит на тверди, представляет собой законченный весомый объект, «вещь в себе». Ангелы, окружающие Марию с младенцем Иисусом, не касаются трона, так как последний не нуждается в поддержке.
В картине «Мадонна Ручеллаи» Дуччо ди Буонинсеньи трон представляет собой драгоценной работы кресло, водруженное на пьедестал. «Объект» не обладает объемом и весом. Пребывает в космической невесомости. Шесть ангелов поддерживают трон, чтобы зафиксировать, удержать в картинном пространстве. Чтобы дать зрителю возможность лицезреть изображение.
У Джованни Чимабуэ в произведении «Мадонна с ангелами» Дева Мария восседает на вершине многоэтажной пирамиды.
Этажом ниже, прямо под Богоматерью, в трех арках, являющихся частью вышеупомянутой конструкции, располагаются святые.
Чимабуэ показывает нам лишь «надводную», вошедшую в картину вершину парящего айсберга.
Художник срезал сооружение нижней кромкой полотна.
И таким образом пригласил зрителя включить воображение и домыслить образ.
Активный зритель не теряется и ясно видит, как за пределами картинного пространства множатся новые и новые этажи «Вавилонской библиотеки».
Новые аркады.
Небесные соты.
Мнемонические loci.
Места пребывания святых.
Наблюдателю мерещится гигантская пирамида-иконостас.
Сакральная фигура Памяти.
Памяти Небес.
Небеса Памяти.
Образы помещены в архитектурные пространства именно так, как нам советовал тренировать память легендарный древнегреческий поэт Симонид Кеосский. А вслед за ним древние мудрецы от Цицерона и Фомы Аквинского до Джордано Бруно и Джулио Камилло.
Именно такой необыкновенный Театр памяти создал Джованни Чимабуэ в алтарной картине «Мадонна с ангелами».
Конструкция не стоит на тверди.
Как и в случае «Мадонны Ручеллаи», ангелы, парящие в золоте небесного пространства, касаются призрачно-невесомого «объекта», чтобы зафиксировать левитирующее видение.
Картина Чимабуэ – волшебное зеркальце, заглядывая в которое зритель взирает на сакральный мираж, явившийся из параллельного, доселе потаенного пространства.
Мгновение не остановлено. Нечего останавливать. Никакого бега времени не было изначально. Время не двигается, а пребывает. Мерцает, как у Введенского.
Лучами славы.
Трон Богоматери построен из элементов, напоминающих книги. Многоэтажную библиотеку, сложенную по принципу карточного домика.
Здесь слово и вера слиты воедино.
И идея мирокнижия нашла буквальное выражение.
Как мы знаем, в начале было Слово. Полагают, что буквами алфавита был создан мир.