Все пройдет...
Шрифт:
Это была невероятно тяжелая и долгая работа, но сейчас Лоренс с удовлетворением отметил, что, несмотря на прошедшие годы, ступени все еще блестят.
Он дважды постучал в дверь кельи Збикрота и только потом вошел. С формальной точки зрения, любой послушник или послушница имели право в любое время дня и ночи зайти в келью к своему товарищу без предупреждения, однако нормы вежливости и уважение к частной жизни оказались сильнее правил и установлений.
Келья Збикрота была пуста. Все следы того, что здесь еще недавно кто-то жил, были тщательно уничтожены. Пол покрывал толстый слой
– Кожа, - хрипло сказала Герта.
– Отмершие чешуйки человеческой кожи, собранные, скорее всего, на фильтрах вентиляционных систем. Думаю, в этой комнате можно найти образцы ДНК всех обитателей кампуса. Иными словами, мы не сможем воспользоваться биометрией, чтобы выяснить, кто же на самом деле жил в этой комнате.
При этих ее словах Лоренс с еще большей отчетливостью ощутил во рту сухой привкус пыли и с трудом подавил рвотный рефлекс. Он, разумеется, знал, что в воздухе, которым дышит, присутствуют мертвые частички кожи других людей, но в любом другом месте их концентрация была во много раз меньше, чем в келье, в которой он только что побывал.
– Ну ладно, - вздохнула Герта.
– Можешь считать, что ты заполучил свою Аномалию. Поздравляю, Лоренс.
Монастырский кампус окружала высокая металлическая стена, в которой были только одни, довольно узкие ворота.
– Разве это не опасно?
– поинтересовался Лоренс у монаха-охранника, дежурившего в будке у ворот.
– Вдруг случится пожар или еще что-нибудь?
– Нисколько не опасно, - ответил охранник. Он был уже стар, и на лице его лежала печать безмятежного спокойствия, какая появляется у каждого, кто провел в Ордене несколько десятилетий. Тщательно расчесанная борода охранника была заплетена в толстую косу, свисавшую до середины живота, который только-только начинал нависать над поясным ремнем.
– Если начнется пожар, достаточно только нажать кнопку, которая меняет полярность размещенных вдоль стены магнитов. Фундамент тотчас разделится на два десятка фрагментов, и стена рухнет в течение нескольких секунд. Вот только ни незаметно сбежать, ни пробраться внутрь этим путем никому не удастся.
– Я этого не знал, - признался Лоренс.
– Ну, на самом деле все это отражено в официальных документах, хотя, надо признать, что подробности там не раскрываются. Иначе у некоторых шутников мог бы появиться слишком сильный соблазн.
Лоренс покачал головой.
– Каждый день узнаешь что-нибудь новое.
Охранник сделал рукой жест, включивший какой-то процесс в системе открывания ворот. По панелям, закрывавшим пол будки, тотчас прокатилось легкое сотрясение.
– В переходной камере мы поддерживаем давление в десять атмосфер, к тому же с внешней стороны ворота открываются вовнутрь. Никто не сможет взломать нашу дверь без того, чтобы не наделать шума.
– Охранник усмехнулся в бороду.
– Но ведь для того, чтобы снова создать такое давление после каждого прохода, требуется, наверное, очень много времени, - предположил
– Это верно, но... К нам почти никто не приходит и еще меньше уходит, - ответил охранник.
– С внешним миром мы обмениваемся, главным образом, информацией.
Задумчиво опустив голову, Лоренс похлопал себя по карманам.
– Ну что, готов к встрече с внешним миром? Все взял, что нужно?
– Вам кажется, что я нервничаю?
Старик отхлебнул чаю из стоявшей перед ним кружки.
– Ты был бы дураком, если б не нервничал. Сколько времени прошло с тех пор, как ты побывал снаружи в последний раз?
– Я не покидал монастырь с тех пор, как шестнадцать лет назад присоединился к Ордену. Мне тогда был всего двадцать один год...
– Понятно, - охранник кивнул.
– Только дурак на твоем месте не волновался бы, - повторил он.
– Кстати, ты следишь за политическими событиями?
– Никогда не увлекался политикой, - Лоренс покачал головой.
– Впрочем, я слышал, что в последнее время ситуация снаружи... э-э... осложнилась.
Старик хрипло рассмеялся.
– Не увлекался, говоришь?.. Что ж, пожалуй теперь тебе придется начать разбираться в том, что происходит в большом мире. Многие не следят за политикой, но политика следит за каждым.
– Это... опасно?
– Лоренс невольно поежился.
– Как сказать... Кстати, ты вооружен?
– Нет. Я не знал, что можно взять с собой оружие.
– Некоторые берут, хотя, думаю, с твоей стороны подобный шаг был бы не самым разумным. Любое оружие, с которым не умеешь обращаться, принадлежит твоему врагу. Просто будь осторожнее. Слушай, прежде чем что-нибудь сказать, сначала смотри, а потом уже действуй. Там, снаружи, живут в общем-то неплохие люди, просто сейчас они оказались в трудном положении.
Лоренс переступил с ноги на ногу, поправил лямки своего рюкзачка.
– Не очень-то вы меня успокоили, - сказал он, вздохнув.
– Зачем тебе вообще понадобилось выходить наружу?
– поинтересовался охранник.
– Аномалия, - пояснил Лоренс.
– Первая, которую мне удалось обнаружить. Я ждал этого шестнадцать лет. Кто-то испортил информацию, предназначавшуюся для Службы безопасности, и покинул кампус. Я должен отыскать этого человека и спросить, почему он так поступил.
Давление в шлюзе упало. Тяжелые створки ворот начали открываться.
– Да, похоже, это настоящая Аномалия, - проговорил охранник и отвернулся.
Лоренс неуверенно шагнул к переходной камере, но прежде чем он успел войти внутрь, охранник остановил его взмахом руки.
– Ты не был снаружи шестнадцать лет. То, что ты увидишь за оградой, может тебя удивить... неприятно удивить. Постарайся не забывать, что люди все-таки высшие существа, хотя поначалу тебе может показаться иначе.
С этими словами он слегка подтолкнул Лоренса в переходную камеру. Створки ворот с лязгом сомкнулись. В шлюзе пахло горячим машинным маслом и резиной, тесное пространство камеры едва освещали цепочки белых светодиодов, огоньки которых карабкались по стенам, словно пьяные муравьи. Это было все, что Лоренс успел заметить. Снова раздался громкий лязг, и ведущая наружу дверь отворилась.