Все расследования Шерлока Холмса
Шрифт:
– Друг Шерлока Холмса всегда желанный гость в моем доме, – сказал мистер Шерман. – Входите, сэр. Только не подходите к барсуку, он кусается. Что, негодник, решил взглянуть на джентльмена? – Это было адресовано горностаю, который просунул головку между прутьями своей клетки и хищно поблескивал красными глазами. – Змеи не бойтесь, она совершенно безопасна. У нее вырваны ядовитые зубы, поэтому я выпускаю ее поползать по комнате, чтобы она ловила тараканов. Не принимайте близко к сердцу, что я вам немного нагрубил вначале. Спасения нет от местной ребятни, взяли, понимаете ли, моду стучать в дверь посреди ночи и убегать. Так
– Ему нужна одна из ваших собак.
– А, наверное, Тоби.
– Да, Тоби.
– Тоби живет в седьмом номере слева, вот сюда пожалуйте. – Он, держа в руке свечу, медленно пошел вдоль клеток с самыми разнообразными животными. Робкий мерцающий свет отражался в десятках глаз, наблюдающих за нами из каждого угла, из каждой щели. Даже у нас над головой, на балках, сонно переминались с ноги на ногу важные совы, потревоженные нашими голосами.
Тоби оказался уродливым длинношерстным созданием с болтающимися ушами, помесь спаниеля и ищейки, коричневой с проседью масти и вдобавок с кривыми неуклюжими лапами. После некоторого колебания пес принял из моих рук кусочек сахара, который дал мне старый натуралист, и, закрепив таким образом союз, посеменил за мной к кебу.
Всю дорогу Тоби вел себя вполне смирно. Было три часа, когда я вернулся в Пондичерри-лодж. Бывший боксер Мак-Мурдо, как оказалось, был арестован по подозрению в соучастии. И его, и мистера Шолто уже увели в участок. Узкую дверь в стене, окружающей поместье, охраняли два строгих констебля, но, когда я назвал имя детектива, меня вместе с собакой пропустили.
Холмс стоял на крыльце, засунув руки в карманы, и курил трубку.
– А, привезли! – воскликнул он. – Хороший пес, хороший. Этелни Джонс уже ушел. Когда вы уехали, он развил здесь бурную деятельность. Арестовал не только нашего друга Тадеуша, но и привратника, и слугу-индуса, и даже экономку. Во всем доме кроме нас находится теперь один сержант, он наверху. Оставьте собаку здесь, давайте поднимемся.
Мы привязали собаку к ножке стола в прихожей и пошли по уже знакомой лестнице наверх. В комнате все было так же, как до моего ухода, только труп накрыли простыней. Сонный сержант стоял в углу, прислонившись плечом к стене.
– Одолжите мне ваш фонарь, сержант, – обратился к нему мой друг. – Теперь завяжите этот кусок бечевки у меня на шее, чтобы он висел на груди. Благодарю вас. Теперь мне придется снять туфли и носки… Ватсон, будьте добры, захватите их с собой, когда пойдете вниз. Я собираюсь полазать по крыше. И обмакните мой носовой платок в креозот. Спасибо. А теперь поднимитесь на минуту со мной на чердак.
Мы по очереди пролезли в дыру. Холмс снова осветил следы на пыльном полу.
– Ватсон, посмотрите внимательно на эти отпечатки, – сказал он. – Не замечаете ничего необычного?
– Ну, они принадлежат ребенку или женщине небольшого роста, – сказал я.
– А кроме их размера?
– По-моему, они похожи на любые другие человеческие следы.
– Ан нет. Смотрите. Вот отпечаток правой ноги. Теперь я поставлю рядом с ним свою ногу. Какая разница бросается в глаза?
– У вас пальцы прижаты друг к другу, а тут пальцы растопырены.
– Именно. Это самое главное. Запомните это. А теперь не могли бы вы подойти к окну и понюхать низ рамы. У меня в руке платок, поэтому я останусь здесь.
Я сделал то, что он просил, и тут же уловил сильный запах дегтя.
– Туда он поставил ногу, когда выбирался из дома. Если даже вы учуяли его след, думаю, Тоби это будет и вовсе несложно. Теперь ступайте вниз, отвяжите собаку и смотрите выступление великого Блондина.
Когда я вышел из дома, Шерлок Холмс уже был на крыше и очень медленно полз по ее коньку, напоминая огромного светлячка. На какое-то время он скрылся из виду за трубами, но потом появился снова, после чего перебрался на другую сторону и я опять потерял его из виду. Когда я обошел вокруг здания, Холмс уже сидел на карнизе.
– Это вы, Ватсон? – крикнул он.
– Да.
– Это то самое место. Что это за черная штуковина подо мной?
– Бочка для воды.
– Крышка на ней?
– Да.
– Никакой лестницы рядом не видно?
– Нет.
– Черт бы побрал этого акробата! Тут запросто можно шею себе сломать. Мне придется спускаться там, где он поднимался. Водосточная труба выглядит довольно прочной. Ну, была не была.
Послышалось шарканье босых ног, и фонарь медленно пополз вниз по стене. Потом Холмс легко спрыгнул на бочку и с нее на землю.
– Идти по его следу было нетрудно, – сказал он, надевая носки и туфли. – Там, где он прошел, черепица была сдвинута с места. Преступник так спешил, что обронил вот это. Как принято говорить у вас, медиков, это подтверждает диагноз.
Мой друг протянул мне небольшую сумочку, сплетенную из разноцветных стеблей и украшенную несколькими дешевыми бусинками. По форме и размеру она немного напоминала портсигар. Внутри лежало полдюжины длинных темных шипов, острых с одной стороны и закругленных с другой, как две капли воды похожих на тот, который поразил Бартоломью Шолто.
– Это смертоносное оружие, – сказал Холмс. – Осторожно, не уколитесь. Я рад, что они попали ко мне, потому что это, скорее всего, весь его запас. Теперь можно не бояться, что одна из колючек в ближайшее время продырявит кожу вам или мне. Я бы предпочел пулю из винтовки «мартини». Ватсон, вы готовы совершить шестимильную пробежку?
– Конечно, – ответил я.
– А ваша нога такую нагрузку выдержит?
– Выдержит.
– Ну что, старина Тоби? Молодец, молодец. Нюхай, Тоби, нюхай. – Он сунул смоченный в креозоте платок под нос потешному существу со смешным хохолком на голове, и Тоби, широко расставив лапы, принюхался с видом истинного ценителя, наслаждающегося букетом лучшего марочного вина. Потом Холмс далеко отшвырнул платок, привязал к ошейнику прочную бечеву и подвел собаку к бочке с водой. Тоби тут же несколько раз громко и нетерпеливо тявкнул, уткнулся в землю носом и, высоко задрав хвост, бросился бежать по следу, увлекая нас за собой. Поводок натянулся, мы едва поспевали за проворным псом.
Небосклон на востоке уже начинал светлеть, и в холодном предрассветном полумраке мы могли различать окружающие нас предметы. Массивное квадратное здание с черными глазницами окон и высокими голыми стенами одиноко и мрачно возвышалось за нашими спинами. Наш путь лежал прямо через участок перед домом, через канавы и ямы, которые были здесь на каждом шагу. Все это место, покрытое бесчисленными кучами земли и чахлыми уродливыми кустами, имело вид тоскливый, зловещий, что как нельзя лучше сочеталось с происшедшей здесь трагедией.