Всё равно растаешь, принцесса
Шрифт:
– А-а-а желание было сильным? — спрашиваю осторожно.
– Ты сейчас пытаешься выяснить… что?
– Ровно то, что спросила. Насколько сильным и сконцентрированным было это твоё желание, – улыбаюсь невинно.
– Сильным, Льдинка. Очень. Я не хочу быть причиной твоих страданий, – весомо и очень уверенно произносит Янгмар, смотря мне прямо в глаза.
– Не знаю, рассказывали ли они тебе, но нечто подобное сделала для своих падчериц Анна Арганди, – признаюсь ему. — Я вспомнила об этом незадолго до того, как ты меня увёз. И даже думала попросить у неё помощи. Чтобы иметь возможность продолжить с тобой общение.
В глазах Янгмара отражается то самое сожаление, которое я никак не могу ощутить.
– А потом я всё испортил, – вздыхает он.
– Да.
Больше ничего не могу добавить. Хотя мне очень хочется уверить его, что это не совсем так. И что сейчас я уже совсем не уверена, всё ли он испортил.
Наблюдая за мной, Ян ведёт рукой по моему позвоночнику. Обхватывает шею сзади.
– Скажи, у меня есть хотя бы мизерный шанс исправить всё и заслужить твою любовь? — приподнявшись, прижимается своим лбом к моему. — Только правду, малыш. Я приму любую.
Если он убедит меня, что случившееся больше никогда не повторится. Если я смогу доверить ему свою жизнь, судьбу и сердце. Если я почувствую, что во всём могу положиться на него…
– Да, – срывается с моих губ.
– Значит, я сделаю это, – победно улыбается колдун.
– Всё так же самоуверен, – мягко улыбаюсь я в ответ, протягивая руку и ловя светлую прядь его волос. Дёргаю легонько. Потом глажу кончиками пальцев его щёку. Смотрю ему в глаза, закусив губу. — И насчёт твоей просьбы… Поцелуй меня, пожалуйста. И не останавливайся.
Под его пронзительным взглядом я ощущаю, как жар охватывает лицо, шею, всё тело. Но глаз не отвожу, показывая, что уверенна в своём решении.
– Только можешь… открыть свои эмоции? — прошу тихо. – Мне нравится ощущать их, когда… – запнувшись, пытаюсь подобрать слово.
– Когда я наслаждаюсь твоей близостью? — улыбка Янгмара становится лукавой.
Я могу лишь смущённо кивнуть в ответ.
– Я постараюсь, – бормочет он, ловя мои губы своими. Прихватывает нижнюю, гладит её языком… так сладко и невероятно нежно.
Тихо вздохнув, я обхватываю его лицо ладонями, отвечаю на эту ласку. И вдруг начинаю ощущать, как в груди, словно цветок, распускается невероятное тепло, сотканное из множества разных эмоций и чувств. Благодарности, нежности, надежды, решительности, удовольствия, восхищения… и просто нестерпимого, пламенного желания.
Ахнув, я отрываюсь от своего колдуна, смотря на него ошарашенным, опьянённым взглядом. Застигнутая врасплох этим дурманящим водоворотом. А он неожиданно одним плавным движением перекатывается вместе со мной, укладывая меня на спину и устраиваясь сверху.
– Чувствуешь? — интересуется хрипло.
– Да, – выдыхаю, уплывая на волнах наших общих ощущений. — Это прекрасно.
– Это только начало, – в тёмной синеве его глаз вспыхивает многообещающее пламя. Склонившись, шепчет он мне в губы: — Не сдерживайся, сладкая. Я тоже хочу видеть и слышать твоё наслаждение.
Глава 27
Я не успеваю спросить, что именно он имеет в виду. Наши губы снова сливаются воедино. В совершенно нецеломудренном поцелуе. Языки сплетаются. Эмоции захлёстывают с головой, растекаясь жидким пламенем по венам.
Несмотря на неистовую, жгучую потребность, испытываемую Янгмаром, действует он так неспешно, словно у нас всё время мира в запасе. Оторвавшись от моего рта, ведёт губами по линии подбородка, целует шею, прикусывает нежно ключицу. А руки уже скользят под ночнушкой, оглаживая каждый кусочек обнажённой кожи, до которого могут добраться.
Мне безумно хочется, чтобы он уже стащил с меня наконец эту сорочку, которая так невыносимо мешает ощутить наготу его тела. Но я ведь тоже могу касаться его. Разве нет?
Могу гладить его широкую спину, ощущая, как перекатываются мышцы под гладкой кожей. Могу сжимать напряжённые плечи, зарываться пальцами в длинные волосы, могу прижиматься и тереться. И всё это я делаю, пьянея всё больше от его реакций на каждое моё прикосновение, каждое движение. От нашего обоюдного желания обладать друг другом. Не знаю, возможно ли оставаться равнодушной, когда тебя так сильно хотят. Когда в тебе так сильно нуждаются. Я не могу. Я тану.
Распустив шнуровку моей сорочки, он стягивает её с моих плеч, обнажая груди. И с тихим рычанием припадает к напряжённым вершинкам. Накрывает ртом правую, сводя с ума этим влажным жаром. Обводит языком ареолу, прищёлкивает по горошинке соска, а потом и вовсе всасывает его, натягивая чувствительную кожу. И я, вскрикнув, сжимаю его бёдрами, ощущая, как между ног всё сводит от желания.
Немного сместившись набок, Янгмар гладит мой живот. Щекочет лобок, перебирая завитки волос. Я с тихим хныканьем подаюсь бёдрами навстречу этому прикосновению, безмолвно умоляя о большем. И в голос ахаю, когда его пальцы двигаются дальше, между влажных лепестков плоти, обводя по кругу клитор. Он нажимает на чувствительную вершинку, гладит, находя именно тот безошибочный ритм, от которого я полностью теряю голову. Останавливается, скользит теперь дальше, продавливая тугие мышцы входа. Снова возвращается к клитору, играет с ним некоторое время, раздувая пламя моего возбуждения до немыслимых высот… и снова оставляет ни с чем, устремляясь к лону.
Влажные поцелуи смещаются с груди на живот, язык ныряет в выемку пупка, щекочет дрожащую кожу. И в тот момент, когда меня погружается палец, ошеломляя ощущением наполненности, Янгмар смещается ещё ниже, внезапно устраиваясь между моих раскинутых бёдер и склоняясь к самому сокровенному. И всё это, не прекращая ласкать меня изнутри, отчего моё тело буквально выгибается от невыносимо острого удовольствия.
– О боги, – выдыхаю хрипло, когда ощущаю самый бесстыдный поцелуй из возможных. О котором даже думать всегда стеснялась, хоть и читала, что так бывает.