Все романы (сборник)
Шрифт:
В среду вся семья приехала в Лондон и остановилась в гостинице.
Венчание было назначено на следующее утро. Приглашены были только леди Мерием, гувернантка и один из лондонских кузенов Генри. После семейного завтрака новобрачные уезжали в Брайтхелмстон, а Уолтер и Эльси — в Париж.
Генри зашел вечером в гостиницу, чтобы договориться о последних мелочах. Ему показалось, что Беатриса бледнее и молчаливее обычного, но он решил, что это вполне естественно — оно, вероятно,
— Мне хотелось бы поговорить с вами наедине, — сказал он ей перед уходом.
Она провела его в соседнюю комнату: — Что-нибудь случилось, Генри?
— Ничего, любимая. Просто я без ума от тебя. Жена моя… Он неожиданно крепко обнял ее и впервые поцеловал в губы, затем отшатнулся и растерянно посмотрел на нее. Она не противилась его объятьям, но он снова увидел на ее лице выражение, которое так испугало его тогда в лесу.
— Беатриса! — с трудом выговорил он. — Что я сделал? Почему вы так боитесь меня?
— Нет, ничего… Я… Пожалуйста, не надо… завтра… Я устала.
Спокойной ночи. Она ушла.
Он вернулся к себе; никогда еще за все время своего странного жениховства он не испытывал такой тревоги. Леди Мерием легко говорить! Нет, это не просто сдержанность или девичье смущение, — это был ужас, черный, ничем не прикрытый ужас, словно он какое-то чудовище. Неужели простая мысль о браке может так подействовать на девушку? Ведь все женятся! Мужчиной и женщиной сотворил их…
Лучше не ломать над этим голову. Надо ложиться спать, иначе завтра он будет бог знает в каком состоянии.
Глубокой ночью его разбудил звук собственного голоса:
«Что они скрывают?» Он сел на постели, и по коже у него пробежали мурашки, когда ответ вдруг вспыхнул в его мозгу. Да, ей есть чего бояться.
Рогоносец! Так вот почему ее братец примчался из Португалии и под благовидным предлогом настоял на немедленной свадьбе. Все читанные или слышанные им истории о пойманных в ловушку ничего не подозревающих молодых мужьях, получающих в придачу к жене чужого ребенка, вихрем пронеслись у него в голове.
Он соскочил с кровати и дрожащими руками нащупал огниво. Который час?
Только начало четвертого. У него еще много времени.
Он зажег свечу и начал одеваться. До рассвета далеко; он прикажет своему слуге оседлать лошадь, оставит деньги для хозяев вместе с распоряжением переслать его вещи в Бартон и уедет из Лондона, прежде чем его хватятся. Куда? Не важно. Важно уехать, и как можно скорее.
Не кончив одеваться, он присел к столу и начал писать к ней:
«Я любил вас и верил вам. Я думал, что чище, непорочнее вас нет…»
Генри разрыдался. Он не мог продолжать это письмо.
Он разорвал его и начал другое — к Уолтеру:
«Ваш план был задуман хитро, но все-таки вы просчитались. Если бы я не заметил, что ваша сестра боится смотреть мне в глаза, я попался бы в вашу ловушку…»
Он разорвал и это письмо. Он уедет; просто уедет. И пусть они сами догадываются — почему.
Но ведь так нельзя! Нельзя без всяких объяснений бросить невесту у алтаря. Так не делают! Как же ему поступить? Написать мистеру Уинтропу?
Священнику? Поехать в церковь и там публично отказаться от нее? Нет, он не в силах встретиться с ней еще раз.
А не ошибается ли он? Что если она ни в чем не повинна? Ему придется застрелиться. Нанеся такое оскорбление своей невесте, человек не имеет права жить. Не ошибся ли он? Может быть, это только плод его воображения?
Он начинал письмо за письмом, но так и не дописав ни одного из них, опустил гудящую, уже ничего не соображающую голову на руки…
В дверь стучал его слуга.
— Девятый час, сэр, и вас спрашивает джентльмен-мистер Роберт Телфорд.
Генри растерянно поднял голову. Что случилось? Почему он спит, сидя за столом? Ему что-нибудь привиделось?
Тут он заметил догоревшую свечу и неоконченные письма. Нет, он просто сошел с ума.
Он быстро сгреб исписанные клочки, бросил их в камин и зажег. Какие бредовые мысли приходят человеку в голову ночью!
Теперь ему было вообще не до мыслей. Сегодня его свадьба, а он проспал.
Надо торопиться, чтобы не опоздать в церковь. Он приказал передать кузену свои извинения и просьбу садиться завтракать без него, а сам с лихорадочной быстротой принялся одеваться.
Совсем растерявшийся жених, в сбившемся на сторону жабо, проглотил полчашки остывшего шоколада и влез в карету, где его уже ждал полурассерженный, полусмеющийся кузен, которому предстояло быть его шафером.
Затем он судорожно схватился за карман, насмерть перепугавшись при мысли, что позабыл кольцо, Всю дорогу он думал только об одном — не опоздают ли они. И как это он не приказал Джерри разбудить его! Но ведь он рассчитывал проснуться рано, дома заря всегда заставала его уже на ногах.
Стоя на коленях перед алтарем, он задумался было над тем, действительно ли у него был бред, но вскоре его внимание поглотил более существенный вопрос — что отвечать священнику дальше?
Он кое-как выдержал и всю церемонию и унылый свадебный завтрак. Потом последовали поцелуи, рукопожатия, чаевые слугам. Наконец карета тронулась, и он остался наедине с Беатрисой. Слава богу, он, наверное, никогда больше не увидит супругов Карстейрс. Все это миновало, как дурной сон. И тут он вспомнил другой дурной сон. Он посмотрел на свою жену. Она сидела в углу выпрямившись, глядя перед собой неподвижным взглядом. Словно кролик, на которого натравили хорька… Но все-таки — был ли это сон?