Всё самое плохое о моей сестре
Шрифт:
– Но ты уже сделала много платьев для подружек невесты, верно? Ты не должна брать слишком много работы, любовь моя. Пожалей свои руки, – сказал папа.
– Не волнуйся, у меня все в порядке. Эти платья будут им нужны только через несколько месяцев. И знаете – одна мама из школы танцев хочет для своей дочери синее платье – такое же, как было у Мартины, – она потрепала меня по моим кудряшкам. – Моя дорогая, ты была моей изумительной маленькой моделью.
– Голубая рапсодия, – сказал папа.
– Скорее Синюха, – сказала Мелисса.
Я почувствовала, что краснею. Что, и весь шестой класс тоже называет меня Синюхой? Они ведь даже не знакомы со мной.
– Откуда ты знаешь? – прошипела я.
– Я слышала, как тебя называли Кэйти и Ингрид, – прошептала Мелисса. Она помолчала. – Хочешь, мы с моими друзьями с ними разберемся?
– Нет, спасибо. Я сама, не беспокойся, – сказала я.
– О чем это вы шепчетесь? – спросила мама.
– Просто… секреты, – сказала я.
– Ну, я вижу, общая комната поможет вам сблизиться, – обрадовалась мама. Она посмотрела на часы. – Мартина, очень хорошо, что ты встала сама и тебя не надо было будить. Как раз есть время приготовить вам нормальный завтрак, если хотите. Как насчет бекона и яиц?
Яйца!
– Нет, спасибо, – быстро сказала я. – Я наелась хлопьями.
– Спасибо, мама, – помотала головой Мелисса. – От жареного о-о-очень толстеют.
– Спасибо, Джен, но я собираюсь выйти на час-другой, чтобы расклеить листовки в округе.
Папа напечатал на компьютере небольшое объявление о своем агентстве путешествий, и ему не терпелось расклеить его. А я хотела как можно скорее употребить яйца по назначению. Все первые уроки я нащупывала коробку в школьной сумке. Я ждала времени ланча, когда можно было исполнить задуманное. И наконец пошла на игровую площадку, где все девочки начинали новую игру в лапту. Кэйти объявила себя капитаном. Ингрид, Элайша и все другие захотели быть в ее команде.
– Я буду капитаном другой команды, – сказала я.
– Нет, не будешь. Ты даже не умеешь играть, – сказала Кэйти. – Никто не хочет играть с тобой, Синюха.
– Эй, Синюха, убирайся, – сказала Ингрид.
– Ты мусор, Синюха, – сказала Элайша.
Несколько других девочек начали что-то петь про Синюху. Несколько мальчиков даже отвлеклись от своей игры и стали на нас смотреть. А мне было все равно, пусть бы хоть вся игровая площадка следила за нами. Я улыбалась и нарочно размахивала своей школьной сумкой.
– Что это ты ухмыляешься, Синюха? – насторожилась Кэйти.
– А ты знаешь, что такое Синюха? – спросила я.
– Конечно знаю, – ответила Кэйти. – Это ты!
– Ведь на самом деле тебе неизвестно, что собой представляет настоящая синюха, а?
– Это насекомое, – сказала Ингрид. – Ужасное ползуче-летучее насекомое.
– Ага, это ты, – сказала Элайша.
– Я не ползуче-летучее, не хватающее и не пресмыкающееся перед Кэйти. Это вы обе такие. Если я синюха, то, значит, я – мясная муха.
– Да? Мясные мухи ужасны, – сказала Ингрид.
– И вовсе не ужасны, это просто маленькие насекомые, но ужасно то, на что они откладывают яйца – это всегда гниющее мясо, навоз, падаль и раны. Вот это как раз и есть вы – гниющая, воняющая падаль и гной. Так что я собираюсь отложить яйца на вас. – Я сунула руку в свою школьную сумку, вытащила коробку, в один миг открыла ее и стала бросать яйца.
Намерения мои были ужасны. Я попала Кэйти прямо в голову, и яйцо полилось по ее длинным волосам. Я попала Ингрид в нос, залив ей яйцом все лицо. А Элайше яйцо попало прямо в центр ее толстого живота, так что оно потекло на юбку и закапало по ногам. У меня еще оставалось три яйца, но Кэйти, воя, как маленький ребенок, помчалась в туалет. Ингрид бежала за ней, бормоча:
– Мы расскажем! Тебе попадет!
И Элайша тоже бежала, подпрыгивая, потому что у нее промокла юбка.
Все вокруг застыли и стояли как столбы, уставившись на меня и разинув рты.
– Еще кто-нибудь хочет назвать меня Синюхой? – спросила я.
Не нашлось ни одного желающего. Мальчики и девочки просто таращились на меня в благоговейном ужасе, будто я превратилась в Могучую Марту.
– Уау! – воскликнул Микки Уэст, который подошел вместе со всей бандой мальчиков. – Ну ты им и показала!
– Ты неплохо кидаешь, Марти! – похвалил Саймон Мэйсон.
– А вы видели их лица! – хихикнул Джереми Уаймарк.
Они начали смеяться, и большинство мальчиков присоединились к ним. Девочки все еще выглядели немного ошеломленными.
– Марти, ну теперь тебе и попадет, – взволнованно сказала Мэнди Харт.
– Слушай, они сказали мистеру Хаббарду! – предупредила Джули Браун.
Я посмотрела, куда она показывает. Да, там появился сам мистер Хаббард, наш директор, у него было красное лицо, и он направлялся явно ко мне. И не один. Рядом с ним шла наш школьный секретарь. Миссис Майклс. Моя мама.
Если бы я действительно была Могучей Мартой, то в этот момент я весело помахала бы всем, подпрыгнула в воздух и взлетела бы вверх в небо, что можно было бы назвать хулиганством. Но я не была Могучей Мартой – я стояла не двигаясь, будто приросла к этому месту.
Глава 8
Круто. Я попала в беду. Меня потащили в школу и в комнате мистера Хаббарда прочли суровую нотацию, а мама в это время отмывала плачущих Кэйти, Ингрид и Элайшу.
– Мартина, невозможно поверить, что ты могла так плохо себя вести, – сказал мистер Хаббард. – Кидаться яйцами не только отвратительно и глупо, но это также и опасно. Ты могла действительно поранить Кэйти, Ингрид и Элайшу.
А я и хотела их поранить, но у меня хватило ума не сказать этого вслух.
– И для этого не было абсолютно никаких причин, – продолжал мистер Хаббард. – Что заставило тебя совершить подобный поступок? И зачем ты принесла в школьной сумке сырые яйца?
Я подумала было рассказать ему историю с Синюхой, но поняла, что он ничего не поймет. Поэтому я так и стояла, уставившись на доску и переминаясь с ноги на ногу, пока он бубнил и бубнил. На самом деле это вовсе не было страшно – просто скучно. Но я понимала, что это временное затишье перед бурей. Бурей была мама.