Всё самое плохое о моей сестре
Шрифт:
Папина клиентка просидела тыщу лет и, уходя, сказала, что должна все обдумать. Папа со вздохом поднялся посмотреть, что я делаю, – и был поражен, увидев, что я чиню Бэйбу.
– Ох, Марти, ты мое маленькое сокровище! – умилился он. – Ты зашиваешь старушку Бэйбу, чтобы отнести ее Мелиссе в больницу! Вот если бы сейчас тебя увидела мама! Ты такая хорошая девочка!
– Нет, папа. Я плохая. Я очень-очень плохая, – сказала я жалостно. Я пыталась все ему рассказать, но никак не могла выпустить слова из своих губ. Я снова заплакала, потому что волновалась о Мелиссе: – Пап, ты думаешь, что Мелиссе действительно станет лучше?
– Да, я уверен, так и будет. Смотри, пока ты шила, я написал маме, просто чтобы проверить, как там дела.
«КАК М.?» – написал папа. А мама ответила: «ВЫГЛЯДИТ НАМНОГО ЛУЧШЕ!»
Я начала пришивать ногу Бэйбе, а папа снова пошел открывать дверь. Это была мама Джейдин. Она очень огорчилась, узнав, что Мелисса в больнице, а потом спросила, можно ли ей поговорить с ним о «профессиональных делах».
Я думала, она хотела заказать у него поездку на свой отпуск – она не выходила из офиса целую вечность. А я все чинила Бэйбу, и кукла стала как новенькая (ну… почти), потом я начала ее укачивать и сказала, что сегодня же понесу ее проведать Мелиссу.
После того как папа проводил маму Джейдин, он прискакал ко мне наверх.
– Ты только подумай! – начал он.
– Мама Джейдин сделала заказ на поездку?
– Нет. Гораздо лучше.
– Она хочет, чтобы мама сшила ей одно из этих платьев в оборочках? Ох, бедная Джейдин.
– Нет-нет, речь идет не о том, чтобы мама что-то делала для нее. Она пришла именно ко мне! Она взяла чертеж твоего стеллажа с полками и хочет, чтобы я сделал нечто похожее в комнате Джейдин. Я объяснил, что я не настоящий плотник, но, кажется, она подумала, что меня надо упрашивать. Она спросила, сколько это будет стоить, и я назвал совершенно нахальную сумму, но, похоже, она очень обрадовалась. Ох, Марти! Какая удача! Мама будет так рада.
– А ты можешь еще раз написать маме – просто узнать, все ли в порядке у Мелиссы?
И папа написал: «МЕЛИССА?» И мама ответила: «НЕ СПИТ И РАЗГОВАРИВАЕТ!»
Папа обрадовался и обнял меня. Я тоже почувствовала себя очень счастливой, оттого что Мелиссе и правда стало лучше, и очень испугалась – вдруг она заговорит обо мне и скажет маме, что это я столкнула ее с лестницы.
Папа сделал нам на ланч тосты с бобами, обычно мои любимые, но я так нервничала, что приходилось заставлять себя хоть что-то проглотить. Потом мы снова отправились в больницу. Я взяла Бэйбу, аккуратно завернутую в маленькое одеяло, чтобы отдать ее Мелиссе. У Бэйбы снова была голова, руки и ноги, хотя она все-таки выглядела немного покалеченной и потрепанной. Я тоже чувствовала себя покалеченной и потрепанной. Я надеялась, что меня не вырвет теми бобами прямо здесь. Мысленно я долго разговаривала с Могучей Мартой – я просила, чтобы она со своей суперсилой сделала Мелиссу здоровой, полностью, на сто процентов. Но только чтобы у нее остался один крошечный-крошечный провал в памяти – чтобы Мелисса не могла ничегошеньки вспомнить о том, что случилось утром.
На этот раз нам еще дольше пришлось искать место на больничной стоянке, так как к двум часам дня, ко времени посещения больных, приехало еще больше людей. Сначала мы долго шли по синим линиям, потом по желтым – искали детское отделение больницы.
К детской палате вел длинный коридор. Большая часть его была выкрашена в грязно-кремовый и коричневый цвета – но в конце какая-то часть стены была цвета ярко-голубого неба. И на этом небе были нарисованы белые пухлые облака и радуга. Около этой стены на стремянке, на самом ее верху, стояла девушка с короткими, как колючки ежика, волосами и в очень заляпанных джинсах – она рисовала стаю зеленых птиц.
– Ого! – заорала я как сумасшедшая. – А я не знала, что здесь разрешают рисовать на стенах!
– Марти, не смей даже пытаться делать это дома, – предупредил папа.
Девушка улыбнулась мне с верха стремянки:
– Это же весело.
– Я никогда не видела зеленых птиц, – сказала я. – Это правда здорово.
– Это попугаи – но я должна нарисовать птиц разных цветов, просто ради забавы. Розовых птиц, оранжевых птиц, лиловых птиц. И даже разноцветных.
– И в клетку, как мои конверсы! – сказала я.
– Марти, не глупи! – вздохнул папа, но девушке явно понравились мои слова.
– Замечательная идея, – похвалила она.
– У нашей Марти полно таких идей, – сказал папа. – А теперь идем поищем Мелиссу.
В животе у меня снова начало урчать. Мы прошли через крутящуюся дверь в палату и стали вглядываться в ряды кроватей. Я искала бледное лицо и слабое тело, накрытое простыней. И сильно удивилась, когда увидела розовощекую улыбающуюся Мелиссу, которая сидела, опираясь на подложенные ей под спину подушки.
– Мелисса! – Я стремглав кинулась к ней и обхватила ее руками.
– Осторожно, осторожно, Мартина, она все еще слаба! – сказала мама, но голос у нее был не сердитый.
– Мелисса, тебе и правда лучше! – Я крепко обняла ее.
– Да, Марти, теперь у меня все очень хорошо! Эй, ты меня раздавишь! – улыбнулась Мелисса. Она пощупала одеяло, которое было у меня в руках. – Что это?
– Я принесла тебе Бэйбу, – сказала я, высунув лицо куклы из-под одеяла. – Я снова ее сшила. Прости меня, – прошептала я.
– В больнице Мелиссе эта ужасная грязная штука не нужна, – сказала мама.
– Нет, нужна, – возразила Мелисса, забрала у меня Бэйбу, все еще завернутую в одеяло, и запрятала ее под простыню.
– Мои дорогие, как я рад, что вы снова повеселели, – сказал папа, тоже обнимая Мелиссу. – Ты нас так напугала. Я крепко-накрепко закреплю эту приставную лестницу, чтобы она уж точно не могла упасть.
– Да, Мелисса, а как именно это случилось? – спросила мама, взяв ее за руку.
Я судорожно сглотнула. Мелисса посмотрела на маму. Посмотрела на папу. Долго и пристально смотрела на меня. Она все прекрасно помнила. Пока я ждала, что она ответит, у меня даже в ушах зашумело. А в животе пузырились бобы. Мелисса всегда-всегда жаловалась на меня. Она собиралась пожаловаться и сейчас, и тогда мама и папа возненавидят меня.
Мелисса все еще смотрела на меня. По моим глазам она видела, как я мучаюсь. Она еще колебалась. И вдруг… чуть заметно подмигнула мне.
– На самом деле я не знаю, что случилось. Я просто съехала, – сказала она.