Все сказки не нашего времени
Шрифт:
– А вы кто?
– В рамках матрицы – боги. Но ты же не древний грек, поэтому более адекватный ответ – инопланетяне. Две с половиной тысячи лет назад мы потерпели аварию вблизи вашей планеты и были вынуждены остаться здесь. Скажи, тебя никогда не удивляло, почему именно в Древней Греции, стране разобщенных племён, жители которой занимались в основном своими козами и оливами, если не считать непрерывных стычек друг с другом, произошел такой невероятный взрыв науки, искусства, социальной организации?
– Не задумывался, если честно, – ответил Алик. – А почему? Ваша работа?
– Работу сделали вы, люди. Мы только помогли вам реализоваться.
– Поточное производство
– Да, мы умеем снимать защиту, которую ставит природа, чтобы воспрепятствовать слишком быстрому развитию человечества. Почти каждый человек, пройдя нашу обработку, становится выдающимся талантом, даже гением. Мы не можем предсказать – каким. Это зависит от личности. Появляются великие воины и философы, медики и правители, ученые и поэты, провидцы и художники.
– Зачем?
– Не могли же мы жить веками среди пастухов и дикарей! Мы устроили золотой век человечества. На ограниченной территории.
– И участвовали в их играх, так? Чтобы вам, богам, не было скучно?
– В общем, да. Часть наших обосновалась в базе на обратной стороне Луны, и пытались там наладить связь с родиной, чтобы вернуться домой. Это были техники и ученые. Но в экспедиции были еще антропологи, социологи, артисты, художники, которым просто нечего было делать. И мы занялись локальной эволюцией человечества. Возникли полисы. Родилась и окрепла высокая культура. Войны, конечно, тоже были – без них не бывает взросления. Но без зверства и излишней жестокости. Развилось военное искусство. Греческие воины под предводительством Александра Македонского дошли до Индии, хотя военная экспансия в целом не удалась. Важно другое: произошла культурная экспансия. Эллинизм, культ красоты и гармонии тела и духа, распространился на полмира и сохранился спустя тысячелетия, когда Древняя Греция давно перестала существовать. А наши первые «расторможенные» – они заложили основу современной науки, искусства, государственного строительства. То, на чём основан так называемый западный мир, в том числе и твоя, Орфей, часть мира. Ни в одной стране так не тянутся к античным корням, как в России, и ни в одной стране так безуспешно…
– Но вы продолжаете свои опыты, – прервал обсуждение своей страны Алик, указывая на саркофаги.
– Огонь надо поддерживать. Впрочем, это последние, скоро мы уйдём: нашим ученым удалось, наконец, связаться с родной планетой.
– Поздравляю. А мы как же? – спросил Алик.
– А вы уже большие, дальше эволюционируйте сами. Не оглядывайтесь, идите вперёд! Теперь о тебе, Орфей. Задавай конкретные вопросы.
– Почему вы забрали именно Машу? Как это произошло? Что за странный полицейский заговор – ведь они покрывают похищение людей! Почему разрушаются пары? Зачем ожидающему надо путешествовать?
– Мы забираем людей, заражённых эллинизмом. В центре Парфенона есть место, куда выходит пространственный туннель, соединенный с этой пещерой; раньше там стояла статуя Афины. Если заражённый попадает в это место – он притягивается сюда и попадает в саркофаг, на процедуру растормаживания. Не волнуйся, Орфей! Твоя Эвридика не страдала и не страдает: с момента входа в туннель и до момента возвращения сознание отсутствует.
– А у неё вы спросили, ей это надо?
– Надо. Иначе её не повлекло бы к месту перехода. Если помнишь, там стоит ограждение. И всегда стояло: жрецы пускали к Афине не всякого.
– Ладно, а что с полицией?
– В полиции Акрополя работают только потомки жрецов Парфенона, а они были потомками жрецов других, более древних храмов. Это наши связные. Они все в курсе, так же, как и шеф Афинской полиции.
– Ловко вы устроились! Знаете, я рад, что вы улетите: лучше без гениев, но и без манипуляций, о которых эти гении даже и не помнят потом.
– Если захочешь, сможешь вспомнить.
– А я тут причём?
– Это к вопросу о парах. Пары распадаются, потому что один поднимается на новую ступень, а другой остается на старой. Им становится просто не о чем говорить друг с другом.
– Значит, «путешественника» тоже обрабатывают, чтобы соответствовал…
– Вот именно. Можешь отказаться, но обычно люди, пересекшие Стикс, этого не делают.
– Какой Стикс? Вот этот ручеёк?!
– Прошло две тысячи лет, не забывай. То, что сейчас выглядит как овраг – это было русло древнего Стикса.
– Да, как всё измельчало… Правда, пора вам улетать. Куда мне ложиться?
В голове у него зазвучал мягкий женский голос:
– Вот и хорошо. Теперь вы долго будете вместе. Прощай, Орфей из России, – сказала Персефона и протянула к нему руки.
И всё пропало.
*****
Их нашли спящими в оливковой роще у подножья Акрополя. Они проснулись в центре толпы гомонящих на разных языках туристов, сквозь которую уже проталкивались двое полицейских. Потом они писали объяснительные в отделении полиции, после чего были переданы на руки русскому экскурсоводу в малиновой бейсболке и веселенькой рубашке в разноцветную полоску. Алик помнил его – они разговаривали в номере после исчезновения Маши. Виталий Михайлович, да. И он еще советовал Алику попутешествовать, чтобы воссоединение с Машей (которая непременно найдется!) прошло успешно. Чтобы Маша не изменилась. Или чтобы не изменился он сам? Этого Алик не помнил. И вообще, после разговора с экскурсоводом он ничего не помнил, и это его слегка тревожило. Все-таки, шляться где-то несколько дней и ничего об этом не помнить – это немного слишком. «Вас украли инопланетяне! – надрывался маленький Алик, – Вас подменили!» «Цыц!» – рявкнул на него взрослый Алик, и пацанёнок заткнулся. Конечно, он не верит в эти детские бредни, но всё же…
А Машке, казалось, всё было нипочём. Она беззаботно напевала в душе, а выйдя, кинулась Алику на шею и куснула:
– Я тебя съем! Страшно есть хочется.
– Сейчас пойдём поедим, одевайся. Ты как вообще? Может, вернёмся домой? Прямо сегодня.
– Зачем? Ты что, соскучился по офису? Мне лично года вполне хватило. Ну ладно, с офисом в Москве разберёмся («Вот оно, началось», – похолодел Алик). Что у нас там дальше по плану, острова? Отлично, накупаемся. Мы еще не играли в Посейдона с наядами!
– Ладно, – пробормотал он, роясь в своём чемодане. – Слушай, а куда ты засунула мои плавки?
– Зачем тебе плавки, Посейдон? – засмеялась она.
Он с облегчением улыбнулся: да, это его Машка! А офис, и в самом деле, отстой. Они придумают что-нибудь получше.
Экзамен
Я знал, что умру, причём скоро. Нет, не так: через два месяца мне придётся навсегда проститься с миром людей и со своей личностью тоже. Поэтому я ушёл из больницы под расписку и поехал домой – думать, как провести остаток земной жизни. Семейные проблемы меня не отягощали: как у большинства астронавтов, у меня их попросту не было. Идея смерти тоже не была столь ужасающей, как для большинства сограждан – и здесь профессия накладывает отпечаток. Не давало покоя лишь одно: как же я глупо попался! И это в составе третьей экспедиции, когда были приняты все меры против заражения. А меня вот угораздило…