Все сказки старого Вильнюса. Это будет длинный день
Шрифт:
Давно пора.
Чай еще не был допит, а девушка из кафе уже стояла перед внутренним взором как живая. Сам не заметил, как это получилось. Даже огорчился немного – ну вот, теперь у меня есть идеальная дама сердца, в поисках которой я, конечно же, пропущу миллион заманчивых шансов. Впрочем, и черт с ними. Раз так, придется ее искать – до конца жизни, или хотя бы до следующего понедельника. И заодно думать, где я возьму белого коня, корону и камзол с надписью: «Принц». Чтобы она сразу поняла, с кем имеет дело, и не сопротивлялась. Она не прогадает, королевство мое мало и небогато, зато по утрам я буду заваривать ей чай орандж пеко, а по
Запирая дверь, подумал: «А глаза у нее светлые, прозрачные, как вода».
– Это не страшно, – говорит Байба. – Забыли, и хорошо, главное, что не потеряли. Все мы хоть раз в жизни забывали дома свои кошельки. Вот ваш эспрессо, деньги потом принесете. Вы же почти каждый день заходите, я вас прекрасно помню.
«Надо же, вы меня помните, а я вас нет, – думает Ромас. – Или все-таки помню? Просто забыл, что помню, так тоже бывает. И теперь ясно, откуда взялся сон про девушку из кафе. У меня самое лучшее подсознание в мире. С таким подсознанием даже в сознание приходить не обязательно. Я, впрочем, похоже, и не прихожу практически – вот, даже кошелек сегодня забыл. Какое счастье».
Но вслух он говорит:
– Спасибо. А деньги я сегодня же занесу. Буквально часа через два. Я тут рядом…
Байба кивает и ободряюще улыбается, демонстрируя ямочки на щеках.
– У нас в три пересменка, – говорит она. – А если не успеете, можно и завтра.
– Нет-нет, я успею, я даже гораздо раньше… Только если вам вдруг покажется, что я псих, вы, пожалуйста, не пугайтесь, – бормочет Ромас. Залпом, не отходя от стойки, выпивает эспрессо и, решившись, признается: – Просто вы мне сегодня снились, поэтому… И… И, в общем, я скоро вернусь.
«Хоть бы в этом кафе кто-нибудь по-русски говорил, – думает Анна Петровна. – А то молодые уже почти не говорят. И что мне тогда делать?»
Анна Петровна заблудилась. Всегда боялась этого больше всего на свете – поехать за границу и там заблудиться. И дорогу ни у кого не спросишь, потому что не знаешь языка. Страх был абстрактный, все равно что бояться космических полетов, или каких-нибудь африканских термитов – где ты, и где они. Анна Петровна в жизни никуда не ездила, только к родственникам на Украину, но какая же это заграница. И по-русски там все говорят.
И – вот. Поехала к внучке в гости, на свою голову. Как знала, добром эти разъезды не кончатся. А все Танька: «Погуляй, погуляй, погода хорошая, город красивый». Ну красивый, это да. Храмов много, магазины хорошие. Но как теперь дорогу искать? Лучше бы дома сидела.
Анна Петровна очень стеснялась спрашивать дорогу у прохожих. Не только здесь, «в загранице», но и дома.
Со стороны это выглядело как бессмысленное упрямство. Поджимала губы, бурчала: «Я сама», – и бочком, бочком дезертировала из любой ситуации, предполагавшей разговор с незнакомым человеком. А уж тем более просьбу о помощи, даже такой пустяковой.
Но сегодня Анне Петровне пришлось себя пересилить. Целый час готовилась, придумывала вопрос, репетировала выражение лица перед зеркальными витринами, повторяла про себя: «И ничего за это не будет! Всем у всех можно дорогу спрашивать!» Нарочно выбрала в уличной толпе самую пожилую даму, в Литве все старики по-русски говорят, а вот молодежь уже нет, только если кто-то в семье русский, но ведь об этом по лицу не догадаешься.
Впрочем, все равно не угадала, старушка оказалась иностранкой. То есть даже не литовкой, а приезжей. Она улыбалась, бурно жестикулировала, приветливо лопотала по-французски, или еще на каком-то неизвестном языке с картавым, как у певицы Мирей Матье «р», даже сунула под нос Анне Петровне карту, но карта была совсем маленькая, только самый-самый центр, Танькина улица туда не поместилась. А если бы и поместилась, Анна Петровна все равно ничего бы не поняла от страха и смущения. Сама не помнила, как ушла от иностранки, наверное, со стороны это выглядело невежливо, ох, господи, стыдно-то как.
После этой провальной попытки Анна Петровна еще долго бродила по городу. Замерзла, проголодалась и заблудилась окончательно. Тогда придумала: «Надо зайти в кафе». Деньги у нее были, Танька дала с собой бумажку в двадцать литов, это больше, чем двести рублей, вполне можно идти в кафе, на все хватит.
«Куплю горячий чай с пирожком, – думала Анна Петровна, – и заодно спрошу дорогу. Вроде как даже не стыдно спрашивать – я же клиент, деньги им плачу. Лишь бы они по-русски говорили, а то опять ничего не получится. Ох, господи».
Долго топталась перед входом, никак не решалась войти. Думала: «Вот бы там сейчас работала какая- нибудь хорошая, добрая девочка. И вот бы она говорила по-русски. Например, у нее мама русская, или папа. Или оба. И чтобы город хорошо знала, чтобы мне, старой дуре, могла объяснить. И вот бы она на мою Таньку была похожа – полненькая, светленькая, спокойная. Такую и расспрашивать не очень страшно.
Наконец, тайком перекрестившись, вошла.
– Конечно, я знаю, где улица Йогайлос, – говорит Байба. – Это совсем рядом. Мы с вами на углу Сирвидо и проспекта Гедиминаса, сейчас выйдете на проспект, повернете направо и будете идти, пока не увидите магазин «Маркс и Спенсер». Такой большой, с витринами, не пропустите. Он как раз на углу Гедиминаса и вашей Йогайлос.
– «Маркс и Энгельс»? – растерянно повторяет Анна Петровна.
– Не Энгельс, а Спенсер, – улыбается Байба. – Знаете что? Давайте, пока вы пьете чай, я вам нарисую, как идти. И все-все надпишу. Тогда точно не заблудитесь.
«Господи, какая хорошая девочка, – умиленно думает Анна Петровна. – Просто ангелочек. И на Танюшку мою похожа, как сестра. Спасибо, что Ты мне ее послал».
Байба стоит в подсобке, зажмурившись, ощущая коленями жар обогревателя, а затылком – холод стены. Байба делает медленный вдох, потом осторожно выдыхает, чувствуя себя всеми ветрами сразу. Байба открывает глаза, и тусклый желтый свет электрической лампы кажется ей сиянием далекой звезды. Байба улыбается, и от ее улыбки небо обрушивается на землю и земля становится небом, и небо теперь – везде.
«Сейчас, – думает Байба, – сейчас. Еще немножко постою и пойду работать».
И минуту спустя действительно возвращается в зал.
– У тебя все в порядке? – встревоженно спрашивает Эрика.
Байба кивает.
– Просто вдруг так хорошо стало, – говорит она. – Как будто я только что заново родилась. И весь мир – мой. А я – его. Не знаю, как еще объяснить.
Улица Скапо (S. Skapo g.)
Полный перечень примет и чудес улицы Скапо