Всё становится на места
Шрифт:
— Давайте разойдёмся! — умоляюще произносит рыбак. — Вы не представляете, на что способен Марлин в гневе! Учитывая, сколько всего на нём держится, я бы не рисковал его беспокоить!
В толпе проносится ропот.
— А я рискну, — говорит Гилберт, выступая вперёд. Голос его слегка дрожит. — Я слишком долго ждал возможности поговорить с Теодором, и теперь не уйду. И нечего меня пугать.
Лицо Марлина искажается. Он тянется к очкам, но рука его застывает будто в нерешительности. И в это время маленький Тео, которого не удержали бдительные взрослые, выскальзывает из толпы.
— Смотри, я достал для тебя камешек из тайного места, — звенит голос малыша.
Тео бесстрашно идёт вперёд, высоко держа в лапках синий осколок. В солнечных лучах тот вспыхивает глубоким, удивительно красивым цветом.
Марлин замирает.
— Бабушка сказала, ты болеешь, значит, тебя нужно порадовать. Смотри, какой он красивый! Это ведь твой любимый цвет, да? Как глаза у девушки, которую ты любишь.
— Тео, назад! — шепчу я.
Гилберт шагает вперёд, сжимая кулаки.
А Марлин вдруг неловким движением стягивает очки, отбрасывает их в сторону, не глядя, а затем медленно становится на колени перед малышом и обнимает его.
— Спасибо тебе, — шепчет он. — Спасибо, что напомнил...
Дальше было много всего. Был шум, и гам, и все обнимали друг друга и плакали, хотя при этом многие и не понимали толком, что случилось. Затем мы большой шумной толпой спустились с горы и заняли всю площадь, и всё место вокруг неё, и ветви дуба, и балкон гостиницы. Притащили помост, и на него немедленно взобрался Дугальд.
— Давайте разберёмся! — говорит он. — Теодор, иди-ка сюда!
Тут выходит небольшая заминка, поскольку с десяток малышей почему-то решили, что зовут именно их. Они так и остаются сидеть на помосте, окружая Теодора.
Бывший принц Островов, а также колдун, а также лучший друг клыкастых обводит толпу своими золотыми глазами и немного грустно улыбается.
— Друзья, истоки нынешних событий лежат в далёких временах, — начинает он.
Он рассказывает нам о годах, когда пытался бороться с собой, и о поисках избавления от колдовского дара, и о том, как пришёл к решению, что лучше ему не жить вовсе, чем жить таким.
Многие в толпе плачут. Многие хорошо понимают его боль.
— Так я появился на этих берегах, — печально продолжает Теодор, — но понял, что и здесь мне не легче. Куда бы я ни отправился, я брал с собой себя. Я сидел рядом с вами, когда вокруг были голод, и холод, и разруха, а вы между тем делились со мной последним, и плакал от бессилия. Я ничем не мог помочь, у меня даже не хватило духа убить себя. А ведь когда-то в прошлом, пока колдовской дар не проявился, я был совсем другим. Я неделями пропадал в море, не боясь ни бурь, ни штормов, и ни одно судно не могло обогнать моего «Золотого льва». Тогда я получил прозвище — Чёрный Марлин — по названию самой быстрой рыбы в здешних морях. В то время, казалось, ничто не может меня сломить, мне удавалось всё, за что я брался. Бродя по заснеженному берегу в тоске, я ничего не хотел так же сильно, как стать прежним, вернуть то время, когда я всё мог. Кажется, тогда на свет и появился Марлин.
Это тоже был я, но сильнее и лучше. Эта часть меня приняла колдовской дар, не считая его проклятием, и дар был обращён на пользу людям. Вместе с Леоном мы многое сделали для того, чтобы Беспечные Острова стали хорошим местом для жизни.
— Да, а что теперь-то, — всхлипывает Леон на дубовой ветке.
— Ничего, у тебя остался я, — говорит печальный Неро, обнимая Леона за плечи.
Рыбак почему-то не радуется и плачет ещё горше, слизывая слёзы языком.
— Так вот, — продолжает принц Островов, — я был счастлив, что есть Марлин. Но оставался и Теодор, который ощущал себя бесполезным и никчёмным. К нему подходили лишь затем, чтобы спросить, когда вернётся Марлин. И потому однажды я с досады отправился бродить по Клыкастому лесу. И нашёл тех, кому стал нужен таким, какой я есть.
— Да! Да! — вопят клыкастые. — Мы любим тебя, Теодор!
— Шло время, и Марлин становился сильнее. Всё больше времени он брал себе и не желал мириться ни с какой угрозой своему существованию. Именно потому он сделал так, чтобы все вы, кто приплыл на «Крылатой жабе», отправились в лес и там и остались. Повезло, что он забыл вернуть барьер, давно снятый, когда от клыкастых перестали ждать угрозы, иначе бы вы не смогли прийти. Марлин не хотел вам зла, но боялся, что иначе я выйду из-под его власти, — грустно говорит Теодор. — Ведь наши роли давно переменились — если прежде я решал, когда он выйдет на свет, то в последние годы такие решения оставались за ним. Если он чувствовал, что я пытаюсь бороться, то запирался в башне и выбрасывал ключ наружу. Сам-то я, конечно, не осмеливался использовать колдовскую силу, потому не мог выйти, а Леон и Неро были предупреждены и не вмешивались. Они были на стороне Марлина, и их можно понять. Сила Марлина и вправду принесла огромную пользу Беспечным Островам.
— Так я что-то не понял, — чешет лысую макушку Брадан, — чего это ты говоришь о себе, как о двух разных людях? Ты совсем свихнулся, что ли?
Раздаётся звонкий стук — скалка Теванны отыскала цель. Над площадью повисает неловкое молчание, нарушаемое только шмыганьем Леона и сдавленными ругательствами Брадана.
— Теперь я — один человек, — наконец говорит Теодор. — Моя слабость чуть не принесла беду. Не стоило мне умолять небеса о спасителях, давно было пора брать всё в собственные руки.
— Так кто ты теперь? — вопрошает Леон из листвы.
— Я — Теодор, и я — Чёрный Марлин. Я принц, и я колдун. Я слабый человек, но я и тот, кто может найти в себе силы. И раз судьба Беспечных Островов во многом зависит от меня, то мой долг — остаться тут и продолжать делать всё, что я могу. И для Города, и для леса.
— А домой когда? — подаёт голос Брадан. — Ох, женщина, убери скалку, сколько можно!
— Не могу сказать, что я не тоскую по дому, — печально улыбается Теодор. — Очень тоскую. И по родным местам, и по тем, кого оставил. Но я нужен здесь. Нам с Леоном ещё предстоит во многом разобраться. Я буду заново постигать свой дар — уже как Теодор, уже не прячась за спиной Марлина. Вы все, друзья, очень помогли мне, вы дали мне силу вернуться.
Сходя с помоста, он глядит на Гилберта.
— Но кого же ты мне так напоминаешь?..
Глава 27. И пускай печален расставанья час, новые начала ожидают нас
В ту ночь никто не отправился спать, а на следующий день никто не пошёл на работу. И даже Дугальда не мучила совесть.
Бартоломео и Брадан уволокли принца Островов в гостиницу, где на балконе они пили что-то из старых запасов Теванны и рассказывали, что произошло дома в его отсутствие. Но только Теодор заметно отличался от Марлина — если колдун был бодр, крепок и полон сил, то принц был тих и печален. С ним всегда была та часть воспоминаний, что причиняла ему боль.
— А ты похож на кого-то, знакомого мне, — ещё раз или два сказал он Гилберту.
Вот прицепился! Ясно же, что они раньше никак не могли быть знакомы.
Мой друг только сжимал зубы и ничего не отвечал, благо окружающие быстро переводили разговор на что-то другое.
Впрочем, долго Теодор не просидел — ушёл, сославшись на усталость. Теванна выделила ему комнату, чтобы он впотьмах не взбирался на Холм, и стояла перед дверью со скалкой, пока настойчивые посетители, желающие добавить «ещё одно словечко, пожалуйста, я вот тут вспомнил», не отступились.